– Можем поискать в Интернете, – сказала я, зардевшись от его похвалы. – Как только у меня волосы высохнут… Что?
Он недоумённо моргнул.
– Волосы?
Я указала себе на голову:
– Первое правило обладателя кудрей: ни шагу за дверь с мокрой головой. Иначе причёска «я упала с сеновала» покажется тебе цветочками.
Он поморщился от моей шутки.
– Ладно, – смирилась я, надевая коричневые тёплые носки с тыквами. – Но только потому, что ты нравишься Максу.
Однако стоило мне выйти вслед за ним в коридор, как снизу донёсся зов Норы:
– Анна? Анна, дела сами себя делать не будут!
Я насупилась. По всей видимости, прибытие Колина и импровизированное призрачное нашествие были для неё недостаточными причинами, чтобы освободить меня от бесконечного списка обязанностей по хозяйству. С другой стороны, Нора наверняка и глазом не моргнёт, даже если дом перевернётся на крышу и станцует джигу.
Макс покосился на меня и пулей умчался прочь, чтобы его тоже не припахали работать.
Вырвав из альбома страницу с рисунком, я протянула её Колину:
– Можешь сесть за компьютер в папином кабинете. А мне нужно сначала помочь по хозяйству.
Колин несколько секунд переводил взгляд с листа на меня и назад, что-то прикидывая.
– Я с тобой, – наконец решил он. – Потом вместе посмотрим.
Не дав ему шанса передумать, я сложила страницу и убрала в карман:
– Тогда идём!
Начали мы с поисков Роуз. Она обнаружилась в саду позади дома: на кованой скамейке с сиденьем из бледного дерева наполняла маленькие тканевые мешочки разными травами. Её эмпатические силы были уникальными в том смысле, что она могла считывать эмоции не только людей, но и цветов, деревьев и даже нашего дома, и именно поэтому она присматривала за растительностью на территории гостиницы. Что, на мой взгляд, нельзя было всерьёз считать обязанностью по хозяйству, потому что для неё это было в удовольствие.
Она приветливо махнула нам рукой ещё до того, как увидела, и не опустила руку, даже когда мы подошли, а повела ею перед Колином, будто ощупывала стену.
– Согласна, – сказала она.
Колин моргнул:
– С чем?
Роуз взяла со скамейки горсть ярко-фиолетовых лепестков:
– Моя сестра кажется всегда такой уверенной в себе, что заряжает этой уверенностью всех вокруг, но готова спорить, ты и не подозреваешь, что под этой маской скрываются оголённые нервы и куча страхов – верно я говорю, Анна?
Я вспыхнула:
– Мы пришли за мешочками, Роуз, а не за чтением эмоций.
– Не нужно стесняться беспокойства, – она чуть улыбнулась и наклонилась так, что лежащие у неё на коленях мешочки посыпались нам в подставленные руки. Я немедленно потащила Колина назад в дом, прежде чем Роуз скажет ещё что-нибудь, от чего мне захочется провалиться под землю.
– Роуз считывает чужие эмоции, – пояснила я для него. – И поэтому часто понимает человека лучше, чем он сам себя.
Мы с Карой часто заключали пари, пытаясь угадать, кто из посетителей Роуз уйдёт от неё в слезах. Когда человек сталкивается с подобным безоговорочным пониманием и принятием себя, с его души будто спадают кандалы, поэтому у Роуз так много постоянных клиентов.
– Зачем они? – спросил Колин, глядя на жёлто-зелёный мешочек.
– Для чар гламура, – ответила я, ведя его на второй этаж. – Мы кладём их в комнаты гостей, и если гости вдруг станут свидетелями чего-нибудь магического, чары заставят их думать, что они не увидели ничего сверхординарного. Конечно, если они сами не магические – тогда чары им не помеха! Или когда магия хочет, чтобы её увидели.
Мы принялись стучать в двери и менять мешочки в пустых комнатах. В преддверии Самайна наша гостиница всегда забита под завязку, и нам пришлось сбегать к Роуз за второй партией чар. Постояльцы прогуливались в саду, пили здесь чай за столиками и наблюдали за детьми, играющими в догонялки с Максом.
Когда мы вернулись в вестибюль, нас перехватил худой мужчина:
– Юная леди, в моей комнате протекает труба.
– Что вы сделали? – спросила я.
– Простите? – выпрямился он.
– Что бы вы ни сделали, извинитесь перед домом. Это единственный выход.
Я протиснулась мимо него. Колин озадаченно посмотрел на меня:
– А если он не извинится?
Я пожала плечами:
– Чтобы так разозлить дом, нужно было с немалой силой стукнуть по стене кулаком. Ему ещё повезло, что он просто не провалился сквозь пол.
– Доброе утро, Анна, – поздоровался открывший нам дверь мистер Андраде, невысокий сальвадорец с добродушными морщинками вокруг глаз и у рта. Они с женой завсегдатаи «Рэйвенфолла» каждый Самайн, хотя жили в центре города в квартире над семейным приютом для животных. Мистер Андраде был экстрасенсом, а его жена – перевёртышем из Ирландии, и ближе к празднику они предпочитали держаться рядом с гостиницей.