Они уснули только под утро обессиленные и счастливые, растворившись в обоюдных объятиях.
Скудный луч московского солнца проник через плотную штору и разбудил Алика.
– Вставай лежебока. На экзамен опоздаешь.
Тамара стояла над головой в роскошном розовом халате.
Алик, лежал обомлевший после сексуальных утех и последующего сладкого сна. Так хорошо ему ещё никогда не было. За одну ночь тихушник -ботаник превратился в настоящего плейбоя. Оперная дива Тамара не шла ни в какое сравнение с теми неандерталками, которых его друг Виген иногда подкладывал под него.
Вдруг Алик вспомнил что у него сегодня очень ответственный день – экзамен по астрофизике. Он вскочил с постели и побежал под душ. Тамара уже оделась и внимательно осматривала себя в зеркале во весь рост.
Женщина прихорашивающаяся перед зеркалом – очень опасное явление. Причём, не имеет значение кто она: начальница или уборщица, звезда кино или простая костюмерша, светская львица или серая мышка, красавица или страхолюдина, – абсолютно без разницы, перед зеркалом они все равны, ибо подвергаются одному и тому же магическому процессу – самоутверждению. Несмотря на то что зеркало отображает их реальный внешний облик, они видят только то что хотят видеть – красоту! И неважно есть таковая или нет, процесс самоутверждения творит чудеса.
«А ведь я просто красавица»! – вот основной вывод, к которому приходят все перед зеркалом.
И не дай Бог, если рядом ошивается муж, друг или просто обычная особь мужского пола. Самоутвердившаяся в зеркале женщина с презрением смотрит на него и приговаривает:
«Ну разве это ничтожество достойно меня?»
Подобный фатальный вывод ложится в основу многих последующих скандалов, которые в конце концов приводят к разводам, размолвкам и даже дракам.
Именно так смотрела на вышедшего из ванной комнаты Алика любовавшаяся собой перед зеркалом Тамара.
– Я сегодня вечером пою в «Норме». Так что приедешь в Большой театр после экзамена, – сухо произнесла она, ярко напомаживая губы.
– Неужели будешь исполнять арию Каста Дивы?
– Именно её.
– Она же считается самой сложной в репертуаре сопрано.
Тамара не восприняла последние слова Алика как комплимент и не глядя в его сторону протянула билет в Большой театр со словами:
– Сядешь в партере и будешь восхищайся мною не хуже, чем самой Марией Калас.
Подобная сухость после проведённой с бурными экстазами ночи насторожили Алика, но тем не менее он оделся и поехал в институт астрофизических исследований.
Алик с отличием сдал экзамен. Московская профессура была от него просто в восторге.
– Молодой человек! С такими знаниями вам в пору в столичном институте работать, – заключили профессора напоследок, – желаем вам удачной защиты и если надумаете то милости просим к нам в Москву.
Вечерело, когда Алик сияющий от счастья после экзамена поехал в Большой театр. У главного входа красовалась огромная афиша на которой огромными буквами было написано – «НОРМА, В. Беллини. Солистка – Тамара Синявина». Алик вошёл в этот известный на весь мир храм искусства, взял в гардеробе театральный бинокль и уселся в первых рядах партера.
Тамара в костюме верховной жрицы Нормы была просто великолепна. Ну а когда она запела заглавную арию, то все в зале слушали её наичистейший сопрано с замиранием сердца. У этой оперы Беллини был печальный конец. Жрица Норма погибает на костре вместе со своим возлюбленным, и эту последнюю сцену самопожертвования Тамара исполнила мастерски. Зал взорвался овациями. Излишне говорить, что сильнее всех аплодировал и кричал «браво» наш Алик. Вскоре перед солисткой выросла целая гора живых цветов. Тамара взглядом нашла Алика и специально ему помахала букетом.
На выходе из зала к нему подошла билетёрша и, передавая связку ключей, сказала:
– Тамара Ивановна просила вам передать, чтобы вы не ждали её и возвращались домой один. Она припозднится.
Алик понуро поехал на Мосфильмовскую. Только он зашёл в квартиру, как зазвенел телефон. Это был Виген. Номер телефона Тамары ему был известен давно.
– Алик! Привет. Сдал экзамен?
– Да, на отлично.
– Молодец! А чего такой грустный?
– Да вот сижу один.
– А Тамара где?
– Пошла праздновать бенефис.
– Привыкай брат! Она же знаменитость, оперная дива Большого театра.
– Ну, не знаю. Мне грустно без неё.
– Да ты никак влюбился!
– Есть немножко.
– После вчерашней бурной ночи?
– Не исключено.
– Ладно договорим потом. Надеюсь ты не забыл, что завтра вечером мы улетаем домой.
– Нет конечно.