Ещё иногда Кэтрин пересекалась с молодым лордом Артуром Червингом, старшим сыном и наследником герцога от первого брака, которому поначалу и сама Катя, и все, что случилось с ней, были совершенно до лампочки.
— Вы с ним не ладите, — пояснил Ники, маленькая малявка, которая ходила за девушкой хвостиком.
Вот и семья, о которой она мечтала. Мама, которая приходит к ней по обязанности, отчим, читающий нотации, и маленький лорд Николас, младший брат, единственный, с кем ей повезло.
Катя Найденова интуитивно чувствовала, что попала в этот необыкновенный мир ненадолго, и нужно что-то менять в этой семье, а то все чудо-чудное, случившееся с ней, будет зря и не принесет радости.
Поэтому она ластилась к удивленной красавице миледи, для которой главным в жизни были не собственные дети, а то, чтобы на приеме у короля платье у неё было самое красивое, а драгоценности самые дорогие.
Миледи Червинг сначала удивлялась ласковой Кате и раздражалась ее обниманиям и поцелуям, которые портили причёску и мяли платье, но постепенно она привыкла к нежности ранее забитой дочери, и уже без поцелуя и «обнимашек» с утра не представляла утро. Искренняя любовь девушки подкупала ее и что-то задевала в очерствевшем сердце.
— Обнимашки! — миледи и сама стала повторять за дочерью, когда они обнимались.
К удивлению герцога, падчерица и его не обижала вниманием. Стала называть его «дорогой папочка» и при встрече целовала в щеку, к чему мужчина сначала отнёсся недовольно, а затем довольно терпимо. А со временем милая улыбка и внимание к нему падчерицы неизменно поднимали настроение. Ведь Кэтрин ничего не просила у него, не хитрила, а просто дарила любовь, что было очень непривычно для герцога, от которого всегда каждый чего-то ожидал.
С утра до вечера изменившаяся Катя вместе с Ники носилась по своему крылу в замке, в который вместился бы ни один детский дом, поражая домочадцев неуемной энергией и веселым нравом, засовывая любопытный нос куда надо и не надо, приходя в восторг из-за совершенно обычных вещей.
Но такая странная леди Кэтрин нравилась всем гораздо больше, чем прежняя, тихая, незаметная и вечно печальная. Тем более, веселая леди Кэтрин для каждого находила доброе слово и улыбку. Конечно, иногда, молодая леди разговаривала совершенно непонятно, но слушать ее было весело.
Вот только так называемый старший брат лорд Артур, учившийся на боевого мага в королевской академии, вскоре начал подозрительно коситься на нее. Катя пыталась и его обласкать вниманием, но старший брат Ники не поддавался, соблюдая дистанцию.
Тогда Катя стала хулиганить. Когда ловила его взгляд, скашивала глаза к переносице, или язык показывала, от чего молодой человек каждый раз выглядел искренне ошарашенным. Да уж, леди в их мире точно такое не вытворяли.
— Я ещё никогда не видел, чтобы леди так делали, — восторженно заявлял ей Ники. — А меня научишь?!
Конечно, она научила его скашивать к переносице глаза, отчего герцог Ричард, к ее удивлению, много смеялся. А ещё научила одной страшной рожице, от которой, наконец, хмыкнул даже вечно сдержанный высокомерный Артур. Только вот, когда и Катя оттянула вниз веки, скосила к переносице глаза и подняла указательным пальцем вверх нос, Артур, в это время спокойно попивавший чай на семейном полднике, подавился так сильно, что еле отстучали. Зато герцог, герцогиня и Ники долго не могли остановиться от смеха. Слуги, прислуживающие за чаепитием, сами еле сдерживались.
Катя слышала иногда: странная, несдержанная, невоспитанная, тронулась умом. Но свою неуемную, веселую натуру сдержать не могла, да и не хотела. Кто виноват, что она попала в семью лордов? Она не просила об этом. Она просто хотела семью, не уточняя, кем они должны быть. Раз она попала к ним, значит, так было нужно.
С вершины скалы Катя наблюдала, как маленькая фигурка Ники в сопровождении двух слуг высоченного роста приближается к ней.
— Как же ты меня напугала, Кэти! — задыхаясь от бега, проговорил мальчик, добравшись, наконец, до вершины. — Хорошо, что Арчи видел, как ты уходила.
— Испугала? — расстроилась девушка, с явной неохотой спускаясь вниз.
В детском доме учитель физкультуры, Алексей Геннадьевич, часто водил их в походы на природу, а теперь ее не выпускали из дома.