Итан наблюдал за ней. Его развитые легкие позволяли ему оставаться под водой гораздо дольше, и он смотрел из глубины, как она поднимается на поверхность. Мия была прекрасней, чем любое морское создание. Завитки ее длинных волос разгладил океан, и теперь за ней струился золотой поток. Ее грудь едва была прикрыта маленькими красными треугольниками, а выпуклый живот достойно завершал эту волшебную картину.
Но вот Мия вынырнула, оттолкнувшись по-лягушачьи, и на мгновение Итану открылся возбуждающий вид округлостей ее бедер. Желание охватило его. Вынырнув, он жадно глотнул воздух. Итан тяжело дышал, но причиной тому было отнюдь не плавание, а эта улыбающаяся женщина, которая ждала его на поверхности. Ее глаза были одного цвета с океаном, а волосы струились по поверхности воды. Она напоминала русалку, какое-то волшебное существо, и Итану до безумия захотелось обнять ее, сорвать этот купальник и овладеть ею. Его эрекция была столь сильна, а страсть настолько завладела его разумом, что ему стало нехорошо. Мия пыталась отдышаться, и она положила руку ему на плечо. Ее грудь то вздымалась, то опускалась, и это возбуждало его еще сильней. Бархатная кожа уже потемнела под ярким австралийским солнцем, на руках появились веснушки.
— Готов снова?
Итан не был готов. Он хотел остаться, посмаковать этот момент чуть-чуть подольше. Остановить и сохранить это время на будущее. Запомнить эту красоту. Он хотел запомнить ее всю — эти золотистые пятнышки веснушек, изящные дуги бровей, длинные ресницы. Ее чувственный рот был таким волнующим, таким влажным, что Итан захотел испить из него. Солнце играло в капельках воды на ее коже, а детская улыбка контрастировала с ее таким женственным и зовущим телом. Она вынашивала ребенка другого мужчины, ребенка его брата, и Итан смирился с этим. Он уже почувствовал связь с ребенком, который бросил вызов его собственным амбициям. Итан уже хотел взять малыша на руки, оберегать и баюкать его. Но ведь когда-то был и Ричард, который прикасался к ней, был с ней, любил Мию…
Сможет ли он смириться и с этим?
Двусмысленность ситуации пугала его. Вначале он полностью отвергал даже мысли о Мии, не мог думать о ней как о любовнице. Но потом правила, которые он сам определил для себя, одно за другим начали отпадать — они казались уже такими незначительными, и вот тогда Итан стал обдумывать будущую жизнь с Мией.
Он не понимал лишь одного. Как она могла желать их двоих? Он не мог ошибаться — Мия желала его, Итан знал это. Тот поцелуй в душе лишь подтвердил то, что он и так знал. Но, как она смогла так быстро отойти от такой ужасной потери? Ее горе по отцу ребенка, по ее возлюбленному, ее реакция на это была странной. Да, ей не хватало Ричарда. Итан слышал, как она плачет по ночам, видел, как ее глаза наполняют слезы и тоска, когда разговор заходит о нем или когда что-нибудь напомнит ей о Ричарде, будь то песня или фильм. Он не сомневался, что она тоскует по Ричарду.
И он не понимал, почему она испытывает это нескрываемое желание к нему, Итану. Он просто не понимал.
Тем временем она ускользнула из его рук. Нырнула, оставив только след на воде. И тогда вдруг он ощутил, что чувствовала Мия семь лет назад, когда он просто убрал ее из своей жизни, бросил, ничего не объясняя, совсем одну, без всякой помощи.
Глава восьмая
— Я хочу рисовать.
Они едва подошли к входной двери. По пути во внутренний дворик Мия оставляла за собой на холодных мраморных плитках следы из песка. Ее голова была полна идей, цвета, страсти. Она была готова начать писать картину и собиралась сделать это сейчас, ни минутой позже.
— Сейчас? — В голосе Итана сквозило недоумение. — Мия, сейчас одиннадцать вечера, а ушли мы в семь утра. Тебе обязательно надо отдохнуть, немного поспать…
— Я не смогу заснуть. Итан, я как будто спала несколько недель кряду. Ты был прав, я должна была приехать сюда, нырнуть, снова увидеть красоту рифа. Это был лучший день…
Каждый момент их однодневного путешествия — великолепие рифа и девственный уединенный пляж, где они устроили пикник, — был моментом пробуждения Мии. Ею овладело вдохновение. Ее разум и чувства были полны ярких красок того мира, который показал ей Итан, и она должна была перенести все это в образы, видимые только ей.