Диана не дотронулась до дневника и строго посмотрела на нее.
– Ерунда, Джен! Питер имел полное право купить эту ферму, если она была выставлена на продажу. Может быть, ребенок отказался от нее. И кто бы на его месте не отказался, учитывая, что́ здесь произошло? – пожала Диана плечами. – Хватит, подруга. Ты просто распустилась и позволила всему этому слишком влиять на тебя. Тебе надо бросить читать эти проклятые дневники и усмирить свое богатое воображение.
Дженни медленно покачала головой. Что-то во всем этом было не то – слишком много вопросов оставалось без ответа. А она должна была докопаться до правды.
– Все-таки прочти, пожалуйста, и скажи, что ты об этом думаешь.
Диана поняла, что ей не отвертеться. С тяжелым вздохом она взяла дневник и начала читать, примостившись на кровати, а закончив, долго молчала, нахмурившись.
– Думаю, что все это слишком трагично и должно быть похоронено навсегда, – сказала она наконец. – Ребенок или умер, или решил избавиться от этого места. И в этом нет никакой загадки. Просто факт. Что касается медальона… – Она взяла его у Дженни и рассмотрела поближе. – Питер, возможно, нашел его здесь, когда решил купить Чурингу, и подумал, что это прекрасный подарок для тебя.
Дженни почувствовала растущее раздражение.
– Ну как ты не понимаешь?! – с досадой воскликнула она. – Дневники здесь оставлены по какой-то причине. Она должна быть… – Дженни перевела дыхание. – Если ребенок выжил и продал ферму, зачем он их здесь оставил? Чтобы кто-нибудь узнал тайну его рождения? Он же не идиот! Почему он их не уничтожил?
– Джен! – взмолилась Диана. – Не начинай все сначала!
Дженни вдруг схватила ее за руку.
– А что, если ребенок не знает правды? Что, если Фин специально оставил здесь дневники в расчете на то, что он когда-нибудь вернется? Что тогда?
– Пустые предположения, – отрезала Диана.
Дженни схватила медальон и направилась к выходу.
– Сейчас увидим, – бросила она.
– Куда ты? – донесся до нее встревоженный голос подруги.
– Звонить Джону Уэйнрайту! – крикнула она через плечо.
Диана догнала ее и схватила за руку.
– Оставь это, Джен! Пусть все останется как есть. Радуйся Чуринге – живи своей жизнью. У всех старых драгоценностей своя страшная история. Поэтому они так интересны. Но дневники должны вернуться в прошлое. Ты уже ничего не можешь исправить или изменить, Джен. Что было, то было.
– Но я хочу узнать, Ди, что с ними со всеми случилось! Почему Питер купил Чурингу? А кроме того, я многим обязана Матильде.
Она отвернулась и, пока набирала номер, услышала, как Диана упрямо ворчит:
– Если я не могу тебя вразумить, это сделает твой Уэйнрайт, вот увидишь.
Дженни услышала гудки, затем голос с английским акцентом.
– Алло, Джон? Здравствуйте! Это Дженнифер.
– Алло, дорогая. Добрый день! Чем могу быть вам полезен?
– Я хочу знать, как и почему Питер купил Чурингу?
– Я уже объяснял вам это, – уклончиво ответил адвокат.
– Джон, – сказала она твердо, – я знаю все про Матильду и Фина. И я ношу медальон Матильды. Медальон подарил мне Питер на прошлое Рождество, сказав, что он связан с тем сюрпризом, который ждет меня на день рождения. А теперь я хочу узнать, как он нашел Чурингу и этот медальон. И что случилось с тем человеком, который является настоящим наследником фермы.
Джон Уэйнрайт надолго замолчал.
Дженни бросила взгляд на подругу, и они обе наклонили голову к трубке. Дженни вдруг стало холодно, несмотря на жару в кухне, и, хотя ей хотелось узнать правду, что-то внутри противилось этому.
– Что случилось, Джон? Что вы скрываете от меня?
В ответ послышался вздох и шуршание бумаг.
– Это долгая и очень запутанная история, Дженнифер. Возможно, вам лучше вернуться в Сидней, и мы поговорим обо всем?
Дженни чуть не улыбнулась, услышав нотку надежды в его голосе.
– Я бы предпочла, Джон, чтобы вы рассказали мне ее сейчас. Кроме того, она не может быть такой уж сложной.
Уэйнрайт снова тяжело вздохнул:
– Питер пришел ко мне несколько лет назад и попросил, чтобы я подготовил все документы на покупку фермы. Оказалось, что с ней связана интригующая история, он много времени провел, распутывая ее, и лишь потом пришел ко мне. Когда все документы были оформлены, он попросил меня держать все в секрете, пока он не расскажет про нее вам.
– Зачем же надо было держать эту историю в секрете, если она была такой интригующей? – нахмурилась Дженни. – Я не понимаю.
Последовала долгая пауза.
– Он боялся, что вы расстроитесь, – вздыхая, выдавил Джон.
– Тогда зачем он купил эту проклятую ферму, если знал, что это расстроит меня?! – воскликнула Дженни.
Снова повисла долгая пауза.
– Как вы узнали о Макколи? – спросил Уэйнрайт.
«Я тоже умею играть в эту игру», – усмехнулась она про себя и задала ему свой вопрос:
– Питер был когда-нибудь в Чуринге?
– Насколько я знаю, нет. Он собирался поехать туда с вами на годовщину вашей свадьбы. И там вам все рассказать. Он хотел, чтобы вы посетили Чурингу, посмотрели на нее, и только после этого предложить свою идею поселиться там. Если бы вам там понравилось.
– Да-а-а, понимаю, почему он хотел, чтобы я сначала влюбилась в это место, – едко сказала Дженни, крутя в руках медальон. – Джон, скажите, а как у него оказался медальон Матильды, если он не был здесь?
– Он обнаружил его, когда выяснял историю этого места. Но где именно, не сказал, – быстро ответил адвокат. – Я знаю одно: Питер был очень аккуратным в отношении законности всех своих сделок, а тем более того, что касалось его завещания. Он трижды проверял все бумаги и всегда страховался на случай непредвиденных обстоятельств. Именно поэтому вам не стоит волноваться. И все же откуда вы узнали про Макколи?
– Питер допустил ошибку. Упустил из виду самое главное. Ему надо было сначала приехать сюда самому. – Дженни тяжело тяжело вздохнула, подумав о дневниках. – А вы, Джон, как много знаете о Макколи?
– Почти ничего, – раздраженно бросил адвокат, и Дженни поняла, что он что-то скрывает. – Они были скваттерами. Потом в семье произошла какая-то трагедия, и собственность по завещанию отошла к ребенку. Этим делом занимался мой старший партнер, который уже вышел на пенсию. Но мне известно, что фирма много лет поддерживала связь с приютом, как было оговорено в завещании.
– Тогда как же Питеру удалось ее купить? И что случилось с ребенком?
Уэйнрайт молчал так долго, что Дженни испугалась. Может быть, их разъединили?
– Джон! Джон, вы слышите меня?
– Питер долго выяснял это, прежде чем пришел ко мне, – послышался очень недовольный голос адвоката. – Я рассказал ему все, что знал сам. А это не очень много. Ребенок исчез, и в монастыре никто ничего не знает о нем. Поиски были упорными, поверьте мне. Питер сам следил за этим. Но я подчеркиваю, все было сделано на законных основаниях. Ферма ваша – и только ваша.
– Значит, завещание было аннулировано?
– Что-то вроде этого. Простите, но я больше ничем не могу вам помочь, – решительно сказал Уэйнрайт. – Питер не посвящал меня в детали этой истории.
Дженни немного подумала.
– Знаете, Питер все так тщательно планировал, удивительно, что он не оставил мне на всякий случай письма…
– Письмо на самом деле было, – медленно произнес адвокат. – Но он уничтожил его, сказав, что будет лучше, если историю Чуринги вы услышите от него лично. Простите, Дженнифер, но больше я ничего не могу вам сказать об этом деле.
– Что ж, придется мне выяснять остальное самой, – твердо ответила Дженни. – Спасибо, Джон. Я с вами свяжусь.
Она бросила трубку, не выслушав ответа, и повернулась к Диане.
– Поехали, нам надо повидать Хелен, – бросила она, направляясь в спальню. Диана округлила глаза.
– Но зачем? При чем здесь может быть она?
– Она подскажет, где мне найти священника, – возбужденно ответила Дженни, надевая рубашку и джинсы. – Фин должен был связаться с ним и обо всем рассказать. Вспомни, он был религиозным человеком. Я уверена в этом. – Она обулась и встала. – Я хочу знать, что случилось после смерти Матильды. Куда пропал Фин? И почему никто не смог найти ребенка? Пойми же, я не могу владеть этой фермой, если жив настоящий наследник! Неужели тебе не интересно узнать окончание этой истории? Где твое извечное любопытство, Ди?