-Слышала, - подтвердила я, зная об этом больше, чем кто-либо из подруг,- папа рассказывал. Он участвовал в ней.
-Точно, так и было, - согласился полковник.- Я в ту пору был зелёным офицеришкой, надеющимся исключительно на себя и считающим, что пришло время для геройства. Послали нас взять языка, меня и ещё одно простого солдата. Всё было бы исполнено в идеале, если бы кто-нибудь из нашего начальства не узнал в этом языке своего родственника. Мне и тому солдату проще было бы пулю втихаря в лоб пустить, а не выдавать себя с потрохами. Ненароком так, будто бы подрались спьяну, не поделили трофеи. За такое родство в то время наш император, не только ли с армии погнал бы, но и вздёрнул бы на виселице при честном народе - предательство по-родственному каралось особо жестоко, дабы не было соблазна.
- Ужасно, - прошептала я. - Значит за то, что вы честно выполнили свой долг, император или тот же комендант могли бы вас расстрелять?
-Ну не сам император, - поправил меня Хадерсон,- а тот, у кого родственник оказался врагом.
-А папа чем вам помог?
-Он вовремя вошёл в кабинет как раз в тот момент, когда Сович неожиданно на меня наставили пистолет со спины. Потом, конечно обвинили бы именно меня в попытке нападения, а с рядовым солдатиком расправиться и того проще.
-И что сделал папа?- Я слушала затаив дыхание, ведь об этой истории не слышала ни разу.
-Он с ходу понял, что к чему, сразу обратившись в Совичу с предложением не делать глупостей. Я, конечно тут же обернулся, наблюдая, как комендант небрежно бросает пистолет в стол. А потом, как твой отец рассказывал мне сам, он просто сделал кучу обоснований Совичу как использовать это родство в своих целях.
-И помогло?
-Ещё как! Аравиец, как только узрел своего родственника, сразу стал посыпать его проклятиями вплоть до седьмого колена, поминая всю родню. Ну, Сович и не выдержал, пристрелил аравийца. Получилось - у коменданта отец-император на первом месте, а не родня. Так вот всё обернулось, буквально за минуту.
-Потрясающе, - ошеломлённо заметила я.
-Не то слово, - Хадерсон запустил свою руку в волосы, - вот таки получилось, что жизнь твоему отцу должен. Замечательный у тебя родитель.
-Я знаю, - в последнюю неделю сырость так и лилась из моих глаз, и трудно сказать, что было в этом больше - страха за себя или гордости, нежности к самому лучшему отцу.
Мои переживания прервал нервный стук в дверь, и уже спустя минуту, в неё валился незнакомый паренёк лет десяти, весьма оборванного вида, одетый в короткие штаны, что были ему как раз вероятно год, а то и два назад. На голове мальца важное место занимал картуз, а грязные ноги говорили сами за себя - он без обуви и голые ступни это основной беговой инструмент. Служанка пустила его, сообщив, что у паренька очень важное сообщение и непременно только для меня. Сердечко забилось, ожидая известий от отца. Ведь прошло пара дней. А такая тишина, будто бы он не известный человек, в а простой крестьянин, ремесленник или просто рабочий.
-Леди Ярослава тут?- Начал мальчик с ходу, важно обведя взглядом всех, кто вышел на стук.
-Я тут, что ты хотел, мальчик?
-Господин велел передать, чтобы вы поскорее съезжали, с минуты на минуту будет обыск. Так что тикайте, леди! Он пока задерживает их разговорами. Пристройтесь где-нибудь в трактире, он даст вам знать, как всё наладится.
Нас с Марфушей уговаривать было не надо - подхватили саквояж и ушли. Как ни старалась служанка полковника направить переждать в трактир или просто прийти к вечеру, пока всё не уляжется. Мы распрощались, от души поблагодарив женщину, передав, что у меня есть ещё одно безопасное место, туда и направляемся.
Если быть честной, то у меня практически не было денег. Всю наличность отобрал дядюшка, а украшения.... Я ещё не дошла до такой степени нищеты, чтобы торговать папиными подарками или мамиными драгоценностями.
Сторговавшись с возницей за медяки (эту часть общения я доверила Марфуше, заявившей, что меня обманут, а ей с простым людом общаться куда как привычнее), мы отправились за город.
Глава 4. Отряхните прах с ваших ног.
Скрипучая телега остановилась на перепутье дорог. Широкого утоптанного тракта и мощёной каменной дорожки, ведущей к загородному дому Гринвичей. Если мои расчёты оказались верны, то Даниэль сейчас или в самое ближайшее время должен оказаться тут. Его дом лежал на пути возвращения в столицу, что выглядело довольно заманчиво для любого усталого путника.
Мы не стали просить, чтобы нас подвезли к самому дому, было слишком неловко приехать так, как крестьянка на телеге. А делая вид, что неспешно прогуливаешься, это ничего, так можно.