-И языки учу. Белогории и соседней Лаграндии. У меня на все предметы два учителя, а один недавно в капкан попал, заражение получил и едва не умер. Сейчас лечится, а после вернётся.
-Едва не умер? Он человек?- опешила я, словно это мы, люди, болеем и умираем, а эти долгожители вечны.
-Человек,- согласился Яр, однако снисхождения в его голосе не было.
-А хочешь, я пока с тобой позанимаюсь?
-А вы знаете эти языки? Или умеете считать?
-Считать умею,- я снова улыбнулась,- а вот язык ваших соседей точно не знаю. Зато знаю другие, тарсманский, аравийский и еще парочка. Ну, что?
Я не посмела расспрашивать у ребёнка, что случилось с его мамой, а тема занятий она у нас всё-таки общая.
-Идёт, - его лицо просияло,- тогда я сейчас приду? Принесу тетради.
-Приходи, а заодно посмотрим, что вы проходите,- тут же согласилась я.
Два часа в компании Ярополка пролетели незаметно, естественно с небольшими перерывами на беседы и просто обсуждением того, что происходило за моими окнами. Ещё недавно мне казалось, что у оборотней тут, в лесу, все обычные знания будут какими-то примитивными что ли, но нет. Ничего подобного. Те же примеры, те же задачи. Те же формулы, как и у нас. Да и могло ли быть иначе у княжеского сына?
Дверь открылась беззвучно и я, в отличие от мальчика, вздрогнула.
-Папа!- вскрикнул он и рванул к отцу.
-Чем это вы занимаетесь?- спросил князь, попеременно переводя любопытствующий взгляд с сына на меня.
- Я показывал леди свои тетради,- важно произнёс он.- А ещё рассказал, что пока без одного учителя.
-Это хорошо,- улыбка расплылась по лицу Радомира и я едва сдержала усмешку. Ну, конечно, все как он и предлагал.
-И присматривал за ней, как ты велел,- понизил свой голос Ярополк, отвернувшись к отцу.
-Всё правильно, сын, спасибо,- смешинки плясали в медовых глазах зверя, а мне стало как-то приятно. Это было так по-домашнему, так мило!- Обед через час, прошу не опаздывать,- предупредил меня князь, и всё ещё обнимая сына одной рукой, вышел вместе с ним.
Я мысленно поблагодарила за приглашение и приуныла. И что я буду надевать? Опять халат? Ну, хорошо, сегодня он вполне сгодится, а вечером перед сном его постираю. А дальше? Все платья остались или в городе или в Осинках, но там, естественно, поскромнее. Я вскользь бросила взгляд на шкаф, в котором всё еще висели платья и отвернулась. Кому они принадлежали? Жене ли князя или его женщинам? В том, что они были, сомневаться не приходилось. Ванная комната была заполнена всякими женскими принадлежностями, да и обстановка тут была вовсе не мужской. Чувствовалась рука дамы, её выбор, от обоев на стенах, окрашенных в бледно сиреневый цветочек, до занавесок, лёгких и воздушных, подобранных в тон к обстановке.
Время шло. Каждый день Акулина приносила какие-то травки, отвары, а мне казалось, что уже пора домой. Я скучала и по дочери, и по Марфе. Но князь ежедневно твердил, что еще рано, что он попросту не выпустит меня, ведь на улице нисколько не потеплело.
Князь отнекивался, а сам не отводил от меня глаз. Янтарных, лучистых. Словно летнее солнце решило оставить свою частичку на память, подарив её Радомиру. Или осень забыла свои пожелтевшие листья, растворив их в глазах лесного зверя?
Он мне нравился, и похоже, с каждым днём это чувство крепло всё больше. Но ведь это вовсе не повод, чтобы я оставалась тут в качестве учительницы. Да и само зарождающееся чувство к необычному мужчине пугала.
-Почему вы не надеваете платья, что висят у вас в шкафу?- поинтересовался однажды Радомир в тот момент, когда я находилась в той же смотровой башне.
Он подкрался как всегда незаметно, но испугаться я не успела, потому что думала о своём. Теперь-то я точно знала, в какой стороне находятся Осинки, а потому мой взгляд чаще всего обращался именно в ту сторону.
-Потому что они чужие,- отозвалась я, оторвавшись от окна, а потом снова уставилась в сторону Осинок.- И вообще, князь, пожалуйста, отпустите меня. Я не буду доставлять вам лишние хлопоты, а вы избавитесь от моего присутствия.
Казалось, что еще минута, и я заплачу, но к счастью, осторожно глубоко вздохнув, перетерпела этот порыв.
-Вам тут плохо?- спросил он уже менее любезным тоном, вероятно предположив что-то своё.