Накануне у нас с Даниэлем произошла помолвка, а потому все последующие дни имели исключительно радостные окраски. Я была счастлива, неимоверно. Дан сиял, словно и не я перед ним, а неземная королева. И словно не он мой приз, а я его долгожданная победа. Это было каким-то важным порогом жизни для меня. Новая жизнь. Вместе с Даниэлем.
Зимние холода отступали, и всё меньше хотелось сидеть дома, а потому наши прогулки по городскому парку участились. Мы держались за руки, болтали, а иногда, совсем украдкой, когда точно знали, что рядом никого нет, целовались.
- А где мы будем жить?- Мой вопрос, он вовсе не праздный, потому что хотелось жить с отцом, чтобы он не чувствовал себя одиноким. У Льюиса Гринвича есть жена, а у моего папы только я и безмолвный мамин портрет.
-Где скажешь,- отозвался Даниэль, не проникнувшись моим настроем, - мне всё равно. Не хмурься, ты ведь рядом, а это главное. Я ведь не всегда могу тут оставаться, скоро придет конец не только твоей учёбе, но и моей стажировке тут, у нас в Тарсмании. А где я, там и ты, если не возражаешь.
Он был так мил! От яркого солнышка слепило глаза и я, прикрыв их ладошкой, вздохнула. Так не бывает! Слишком хорошо!
И даже папа, на которого в последнее время дела навалились больше обычного, и тот при виде меня расцветал, заражаясь моим прекрасным настроем.
Спустя два месяца на руках у меня красовался документ об окончании учёбы. На дорогой глянцевой бумаге, пахнущей новой типографской краской и слегка чернилами. "Сей диплом удостоверяет в том, что девица Огарёва Ярослава дворянского происхождения похвально окончила институт благородных девиц".
Одно дело было сделано, и отныне с учёбой было покончено. Ну, разве что нужно будет выучить языки той местности - куда пошлют Даниэля, но это уже совсем другое дело.
В конце мая папа всеми вечерами просиживал в своём кабинете то один, то попеременно вызывал каких-то своих служащих.
-Пап, что-то случилось?- Я зашла в его рабочий кабинет перед сном в тот момент, когда была уверенна, что именно сейчас никого нет из посторонних, и своим присутствием точно не помешаю ему.
-Что ты,- он тут же прикрыл толстую тетрадь и устало откинулся на спинку массивного дубового стула. Морщинка, залёгшая между бровей, в последнее время стала глубже, и, кажется, прибавилось седины.
-Ярослава, ведь я уже не молод, - отозвался отец с грустной улыбкой, значит, последние мысли я произнесла вслух.- И седина, как говорят, украшают мужчину.
-Украшают, - отозвалась я и, придвинув свободный стул, прижалась к отцу, словно на диване.- Пап, а хочешь, я буду жить с тобой тут, а Даниэля навещать. Когда он уедет работать за границу.
-Не вздумай это сказать своему жениху, - рассмеялся отец и вытер рукой набежавшие слёзы. – Не поймёт.
Неужели я сказала глупость? Похоже, что да. А может, у него глаза слезятся от усталости, а не от моих наивных слов?
-Нет, Ярослава, ты будешь ко мне приезжать, да и я, сама знаешь, иногда мотаюсь за границу. Будем видеться, и писать друг другу часто, как только сможем. Кстати, через неделю меня отправляют с делегацией в Аравию.
-Надолго?- мне очень не нравилась чрезмерная усталость отца, пусть теперь она стала вполне понятна. Он всегда готовился перед поездкой, а ещё и эта сложная напряженная обстановка между нашими государствами.
-Примерно на месяц. Ты не волнуйся, я уже общался с Гринвичами, заботы о проведении свадьбы они в связи с этим берут на себя. Чек на внушительную сумму я уже подписал.
-Я совсем не об этом, пап, - я смотрела в родные глаза, и слова застряли в горле. Отец всегда слыл отличным дипломатом, но его услугами наш император пользовался в исключительных случаях, когда конфликт между государствами грозил перерасти в нечто большее. – Между Тарсманий и Аравией будет война?
-Нет, что ты,- голос папы был твёрд, но мне ли не знать его! Он не просто искусный дипломат, он ещё и мой отец, а потому я подсознательно чувствовала: не всё так просто. – У нас действительно есть проблемы и большие, взращенные на многовековом недопонимании, но это всё решаемо, - он прижал мою голову к своему плечу и поцеловал в макушку. – Эх, дочка, как же я рад, что ты у меня есть.
-И я,- промямлила в ответ и пустила слезу, уткнувшись в отцовское плечо.
Отец уехал, а меня захватили предсвадебные хлопоты, связанные с бесконечными примерками у портного, уборкой нашего замка. Вообще-то у нас всегда была чистота и порядок, но ведь такое событие на носу! Так что всё заново начищалось, перемывалось и отстирывалось. Столовое серебро, что ещё ровно месяц назад натирала прислуга, было приказано заново достать и почистить. И так во всем.