-Но что же предпринять?- вслух пробормотала я,- этого просто не может быть!
Тут же, повинуясь какому-то внутреннему порыву, бросилась в кабинет отца, чтобы сделать то, что он велел, всё ещё не до конца осознавая, зачем это всё нужно. Куда забрали папу, почему?
Я влетела в кабинет и сразу к сейфу, мельком бросив взгляд в сторону большого окна, выходящего на городские улицы, подъезд к нашему дому… Улыбающийся дядюшка Питер как раз только что вылез из коляски, осмотрелся и с не менее самодовольным выражением лица поспешил в сторону входа в дом, постукивая резной тросточкой по каменным ступеням, которых было ровно пятнадцать.
Быстро, просто очень быстро засунула свои документы в лиф платья (они всегда лежали стопочкой в сейфе месте), а деньги запихнула в сумочку, с которой я только что вернулась с прогулки и машинально повесила на руку. Все купюры естественно, не влезли, как и драгоценности, некоторые из которых просто пришлось отправить в карманы, словно носовой платок или сущую безделицу.
-Дядя?- я поспешила навстречу не самому приятному человеку на свете, но отчего-то не хотелось, чтобы он видел меня тут.- Добрый день. Какими судьбами.
-А ты не очень то и вежлива Ярослава, - широкая улыбка и наглость пятидесятилетнего мужчины светились, выдавая сущность не самого порядочного человека. У нас с ним не общая кровь, но общий родственник-папа, только это заставляло меня удержаться от откровенного игнорирования этого человека.
Он ненавидел мою мать, а это самое основное, значит, нет никаких причин питать к нему какую-либо признательность. Круглое пухлое лицо, темные волосы, редкие на макушке, выпирающий живот, всё это так контрастировало с моим отцом настолько, что иногда казалось, будто они и вовсе не родные. Каждый раз при виде меня у дядюшки Питера лицо покрывалось красными пятнами, выдавая всю злость в мой адрес. Ещё бы, неродная дочь нелюбимой невестки, что может быть противнее для него!?
-Но вы ведь пришли не просто так, я права?
От него ждать помощи или хотя бы совета не хотелось, но всё же Питер Белтонич меня удивил.
-Я знаю, что произошло с моим братом, а потому сразу поспешил сюда.
-Знаете? Откуда? – прошло слишком мало времени, с того момента, как отца увезли, он, возможно ещё не успел доехать до тюрьмы… Дядя важный сановник по особым делам, вероятно кое-что и слышал.
От этой мысли мне стало нехорошо, стоило только представить, что мой папа вечером не вернётся домой, как обычно с работы. О том, что его, как обычного вора или убийцу бросят в грязную вонючую камеру, непременно с крысами и мышами.
-А ты не глупа, молодец, - похвалил меня родственник без тени улыбки на пухлом лице.- Как только я узнал, что планируется арест, то поспешил предупредить, но оказалось, опоздал.
Я молча кивнула, изображая согласие. Опоздал, что толку повторять это вслух. Мне хотелось удалиться к себе, переодеться, ведь только сейчас я осознала, что в этом прогулочном платье куда-то бежать вовсе не практично, да и не подходит оно для подобных дел.
-Ярослава, ты должна покинуть этот дом!- четко произнёс он и ни тени сочувствия в глазах я вовсе не увидела. Я стояла выше его на три ступени, но та злоба, что вырвалась наружу из глаз дядюшки, казалось, заполнила всё пространство вокруг.
- Отчего же?- я не хамила, просто мне было чрезвычайно интересно услышать мнение родственника, который в настоящий момент был предметом моей жгучей ненависти.
-Во-первых, то, что схватили Алекса, это только начало.
-За что его схватили, - прервала я пророческую речь дяди,- Вы знаете?
-Шпионаж в пользу Аравии, - голос мужчины приобрёл трагические нотки, - предательство.
-Ложь,- рявкнула я, забыв, а точнее наплевав на все правила приличия, - мой отец патриот! И никто никогда не сможет обвинить его в подобном, даже Вы!
-Не забывайся! - красные пятна вновь проступили на искривившемся лице мужчины, и он уже не церемонился, ударил тростью по большой напольной вазе, что стояла около лестницы. Сухая длинная трава и цветы, те самые, что по осени я собирала около нашего загородного замка, рассыпались, смешавшись с осколками вазы. – Ты никто здесь, поняла? Этот дом принадлежит моему брату, а, значит, в его отсутствие распоряжаться им буду только я.