Выбрать главу

В пивной-«американке» за прилавком около продавца всегда можно было увидеть пивную бочку с вставленной в крышку железной трубкой, через которую выкачивалось пиво. На полках «американок» стояли бутылки, лежали пачки сигарет, а на видном месте красовалась дощечка с надписью: «Водка один литр 66 руб, 100 гр. 6 р. 60 к. Имеются в продаже горячие сосиски и сардельки (их часто не было, и место для указания цен оставалось пустым. — Авт.). Пиво жигулёвское 0,5 л 4 р. 20 к.»{561}.

Для более респектабельной публики в отечественных ресторанах уже готовили первые советские коктейли с идейно выдержанными названиями — например, «Таран» (ликер «Шартрез», ликер мятный, настойка «Перцовка», коньяк или настойка «Старка», сок лимонный, фрукты консервированные); «Тройка» (наливка «Запеканка», наливка «Спотыкач», ликер ванильный, фрукты консервированные, сок лимонный); «Аромат полей» (ликер розовый, ликер алычовый, ликер мятный, ликер ванильный, фрукты консервированные, сок лимонный){562}.

А. И. Микоян на сессии Верховного Совета СССР в апреле 1954 г. с понятной гордостью за успехи своей отрасли доложил: «Что касается цен на алкогольные напитки, то они остаются значительно выше довоенных, а именно: пиво и вино виноградное более чем в полтора раза, а водочные изделия — более чем в два раза. Как видно, мы в первую очередь снижали и снижаем цены на важнейшие для населения товары. Поскольку алкогольные напитки не являются товарами первой необходимости, цены на них остаются еще высокими. Когда мы будем еще богаче, будем соответственно снижать цены и на них. (Оживление в зале, аплодисменты). Несмотря на такой уровень цен, продажа водки в 1953 г. достигла размеров довоенной продажи. Что же касается коньяков и виноградного вина, то, несмотря на серьезное повышение производства их против довоенного периода, раскупаются они охотно и на полках не залеживаются, а в летнее время во многих районах ощущается недостаток пива»{563}.

При этом цена водки превышала тот же довоенный уровень в два раза: после отмены карточек в 1947 г. она достигала 60 руб. за литр (30 руб. за поллитровую бутылку). В январе 1955 г. Центральное статистическое управление представило в ЦК КПСС специальную докладную записку о состоянии советской торговли, из которой следовало, что цены 1954 г. в целом превышали уровень 1919 г. вдвое, а розничная стоимость литра водки увеличилась с той поры в 57 раз{564}.

В такой ситуации доступный алкоголь по-прежнему играл роль безотказного пополнителя казны и вполне допустимого средства для «разрядки» социального неблагополучия в условиях существовавшего режима. При попустительстве местных органов власти расторопные деятели советской торговли распоряжались продавать винно-водочную продукцию без каких-либо ограничений. Психиатрические же диспансеры и стационары принимали на лечение лишь лиц, страдавших наиболее тяжелыми и запущенными формами алкогольного заболевания. Вытрезвители в основном выполняли административные функции по изоляции пьяных от общества и лечебных средств почти не применяли. С начала 30-х до середины 50-х гг. ни правоохранительная сфера, ни печать проблемой пьянства и алкоголизма практически не интересовались, не говоря уже о проведении каких-либо серьезных медико-социологических исследований.

В годы «оттепели». Положение принципиально не изменилось и после смерти Сталина, в годы наступившей «оттепели». Несомненные успехи СССР 50-х гг. в области развития просвещения, освоения космоса, атомной энергетики по-прежнему опирались на централизованную и экстенсивно развивавшуюся экономику и принципиально не изменившуюся — за вычетом репрессий — политическую систему. В этих условиях бюджет страны «полностью и окончательно победившего социализма» все больше становился «водочным».

После войны до середины шестидесятых годов ни одной оригинальной водки на прилавках не появилось. Но были другие новшества. По воспоминаниям старожилов знаменитого Московского ликеро-водочного завода «Кристалл», по заказу «дорогого Никиты Сергеевича» им пришлось делать водку с перцем: «А труд, надо сказать, это адский. Перец ошпарь, почисть, вытащи зернышки (горечь дают), и все вручную. Рабочие, занимавшиеся этой операцией, очень страдали — руки разъедало, запах прошибал до слез. Вздохнули свободно только после ухода Никиты Сергеевича на пенсию…»{565} Хрущев же порой лично отбирал напитки для своих заграничных визитов. Сам он предпочитал «Перцовку», но для встреч с иностранцами делал исключение: его свита брала за рубеж от пяти до десяти ящиков «Московской» и «Столичной».

Хрущев запомнился руководителям советской ликеро-водочной отрасли тем, что распорядился проводить на ее предприятиях «дни открытых дверей», и от желающих лично проконтролировать качество изготовления зелья не было отбоя. В Москве металлурги завода «Серп и молот» направлялись на соседний ликерно-водочный завод с утра, сразу после ночной смены. К концу таких экскурсий некоторые еле стояли на ногах, но прекратить пропагандистские пьянки дирекция не могла. В застойные времена литр спирта стоил 61 коп., пустая бутылка — гривенник, этикетка — пятак, пробка — полторы копейки. Продавалась водка, как помнят многие соотечественники, по 2 руб. 87 коп., и с каждой такой поллитровой бутылки государство имело по 2 руб. 70 коп.

Некоторый поворот в сторону социальной сферы в период оттепели, несомненно, заставил обратить внимание на последствия постепенно нараставшей алкоголизации. Уже в 1954 г. в печати после долгого перерыва вновь появились антиалкогольные публикации; редакционная статья журнала «Партийная жизнь» призывала покончить с либеральным отношением к пьянству, приводя примеры массовых выпивок на производстве и во время различных мероприятий и праздников.

«Мобилизация общественного мнения» требовала соответствующей пропагандистской кампании и — как будет впоследствии не раз — цензуры за произведениями литературы и искусства, демонстрировавшими вредные привычки. Призывы к изживанию «позорного пережитка прошлого» сопровождались разъяснениями, что серьезная борьба с ним может быть успешной только при социализме, а также примерами физической деградации, нравственного падения и уголовных преступлений пьяниц. На долгие годы этот стиль стал штампом антиалкогольной пропаганды{566}.

Затем в рамках целого ряда социальных мероприятий 50-х гг. последовали и конкретные акции административно-запретительного характера. Президиумом Верховного Совета РСФСР 19 декабря 1956 года был издан Указ «Об ответственности за мелкое хулиганство», согласно которому вызывающее поведение граждан в общественных местах (оскорбление, сквернословие и т. д.), в том числе пьяный кураж, наказывалось ныне прочно забытыми пятнадцатью сутками административного ареста, налагавшегося милицией и не считавшегося уголовным преступлением. Тогда же были сделаны и попытки ограничить широкую торговлю спиртным и поставить ее под контроль местных Советов{567}.

На совещании передовиков сельского хозяйства Белоруссии Н. С. Хрущев указывал: «Пришло время резко поставить вопрос о борьбе с пьянством, а также с теми, кто самогон гонит. Этим должна заняться общественность и те, кому поручено следить за соблюдением законов государства». На необходимость усиления борьбы с пьянством и самогоноварением указывалось и на XXI съезде КПСС, провозгласившем победу социалистического строя в СССР полностью и окончательно.

В 1958 г. глава партии, выступая на XIII съезде ВЛКСМ, счел нужным подчеркнуть: «У нашей молодежи ясная цель. Она не страдает от безработицы, эксплуатации, и незачем молодому человеку затуманивать свои мозги алкоголем».