Но самой яркой звездой Геннадиева кружка был Дмитрий Герасимов по прозвищу Малой. Истинный новгородец не только по рождению, но и по своему живому, непоседливому характеру, он стал первым русским, получившим образование в европейском университете. Еще в юном возрасте Митя Малой перевел на русский античную грамматику. В дальнейшем Герасимов развился в личность поистине возрожденческого масштаба. Полиглот, путешественник, талантливый литератор, крупный дипломат, он, как и Федор Курицын, стал посредником между европейской культурой эпохи Возрождения и Московским государством. Но при всей широте своих взглядов Герасимов сохранил верность православию и не усомнился в своей религии. Впоследствии он возглавлял русское посольство в Ватикане, вел переговоры с римским папой и был ближайшим сотрудником знаменитого Максима Грека, а затем помогал архиепископу Макарию в работе над составлением Великих Миней Четьих. Герасимов первым предсказал Северный морской путь в Китай и составил одну из первых карт России. С его слов на Западе были составлены самые известные описания Московии. Известный ученый Паоло Джовио писал о нем, что русский посол имеет спокойный и восприимчивый ум, а также отличается веселым и остроумным характером.
Близким другом Герасимова был переводчик Власий Игнатов, будущий посольский дьяк и путешественник. Часто наведывался в Софию просвещенный игумен Соловецкого монастыря Досифей, еще один выдающийся книжник своего времени. С его помощью Геннадий стремился заполучить все книги, которые были у «жидовствующих», в том числе и те, которые считались еретическими.
Не менее половины Геннадиева кружка составляли иностранцы. Даже всего навидавшиеся новгородцы с любопытством взирали на шествующего каждое утро к Софийскому собору доминиканского монаха, одетого в белую пелерину с капюшоном и черный плащ. Звали монаха Вениамином, он был хорватом по рождению и считался одним из лучших знатоков Библии. Его приглашение объяснялось тем, что при переводе наряду с кирилло-мефодиевскими, немецкими и еврейскими текстами использовалась Вульгата, то есть латинская Библия, которую и привез с собой доминиканец. Но появление Вениамина в Новгороде имело и другое объяснение. Орден доминиканцев носил неофициальное название Псы Господни, на его гербе изображен пес, несущий в зубах горящий факел, что означало двойную миссию Ордена — охранять церковь от ересей и просвещать мир проповедью истины. Появление в русском городе монаха-доминиканца отражало наметившееся сближение между православной и католической церквями. Ватикан накопил богатый арсенал борьбы против различных еретических сект, близких «жидовствующим». К тому же в Европе уже слышны были отдаленные раскаты грома грядущей Реформации, и католическая церковь искала союзников в грядущей борьбе.
Весной 1494 года в Новгород из Любека приехал первопечатник Бартоломей Готан. Он привез свою типографию, а также немецкие первопечатные книги (Библию и Псалтирь), с которых Геннадиевы писцы и толмачи делали переводы. Первые впечатления печатника от России были самыми радужными. Еще бы, перед ним открывалось широкое поле деятельности, ему покровительствуют сам государь и могущественный новгородский архиепископ! При дворе Геннадия он обнаружил кружок просвещенных людей, готовых трудиться на ниве просвещения. Немец с воодушевлением берется за дело. Он занимается переводами и готовится открыть первую на русской земле типографию.
Профессора медицины и астрологии Николая Бюлова из Любека архиепископ Геннадий пригласил для составления новой Пасхалии. В Новгороде Бюлов прожил несколько лет. Он здесь быстро освоился, научился не только свободно говорить, но и писать по-русски. Впоследствии Бюлов станет придворным врачом великого князя Василия III и останется в России навсегда. Будучи астрологом, Бюлов был, тем не менее, правоверным католиком и даже принял духовный сан. Он ратовал за тесный союз католической и православной церквей, и предсказывал неисчислимые беды, которые принесут Европе религиозные войны. В противовес «жидовствующим», опиравшимся на каббалу и иудейскую астрологию, Бюлов разрабатывал собственное астрологическое учение, не противоречившее христианству, а также занимался вычислением «подвижных» праздников.
Братья Траханиоты, Дмитрий и Юрий, греки по национальности и православные униаты по вероисповеданию, служили семье деспота Морей[5] Фомы Палеолога, брата последнего византийского императора. Траханиоты приехали в Россию в свите принцессы Софьи на ее бракосочетание с московским великим князем. Братья были истинными византийцами, искушенными не только в богословских науках, но и в придворных интригах. Часто наезжая в Новгород, они поддерживали связь между Геннадием и Софией Палеолог, держа владыку в курсе московских дел.
5
Морея — полуостров Пелопоннес в Греции. В эпоху заката Византии — византийская провинция, которая на несколько лет пережила падение Константинополя. —