Как общество тайное, движение жидовствующих не могло быть движением массовым. По признаку секретности оно было по-своему аристократично. Разбираясь критически в противоречиях свидетельств Иосифа, можно из них же извлечь твердые данные по вопросу о широте жидовствующей пропаганды. Иосиф пишет: «толики души погубиша, их же и исчести не мощно»; или: «отведоша от церкви множество несведомо». А параллельно с этим Иосиф в письме к духовнику великого князя говорит: «И только бы государь восхотел их искоренити, ино бы вскоре искоренил, — поймал двух или трех еретиков, и они всех скажут». Выходит, еретиков только кучка, а не масса. Это и сообразно с природой тайного общества. Да и после соборного суда 1504 года в Волоколамский монастырь посылается на покаяние всего один еретик. Но около тайного ядра рождалась и некая широкая периферия с соблазнами более туманными и неопределенными, скорее всего, по части астрологии и оккультных знаний. Сам же Иосиф пишет: «Аше кто и не отступи в жидовство, то мнози научишеся от них писания божественная укаряти и на торжищах и в домах о вере любопрения творяху и сомнения имееху». Характерность этих периферических тем для жидовствующей пропаганды подтверждается и сохранившимися остатками истребленной литературы самих жидовствующих, и полемической, и апологетической литературой, переводной и оригинальной, направленной против них.
В интересах жидовствующей и вообще вольномысленной пропаганды было — ослепить малоосведомленных русских идеей искаженности ветхозаветной Библии, на которую оперлась вся христианская церковь, т. е. опорочить греческий и славянский перевод LXX[9]. Бесспорно еврейский оригинал благоприятнее для иудейского истолкования мессианских пророчеств, чем более древний (с точки зрения буквы) греческий текст LXX. Поэтому привыкшие к аргументам от буквы писания иудеи постарались перевести на живой разговорный русский язык некоторые части Библии. Сохранилось Пятикнижие Моисеево, в котором принятый церковнославянский текст по местам смело переработан по еврейскому оригиналу и в духе еврейского понимания масоретского текста и передан русским языком XV–XVII столетия с примесью белоруссизмов. Явный знак происхождения этого литературного документа на почве Литовской Руси.
Известна еще так называемая «Псалтирь Жидовствующих» (издание проф. Сперанского). Это агитационный псевдоним для обольщения неискушенных читателей с подложным штемпелем перевода с еврейского на русский будто бы «благословением и приказанием святейшего Филиппа митрополита всее Руси» (1409–1431). Это не Псалтирь и не псалмы, а просто молитвы, в числе 74-х, более краткие по объему, чем псалмы, но подобные им по языку и построению, как и все иудейское и христианское богослужение. Целью этой псевдо-Псалтири было отвлечение от Псалтири канонической, в которой христианская мысль поражается яркими пророчествами о евангельском Христе.
Архиепископ Геннадий предпринял для полемических целей против иудейства перевод с латинского одного популярного в то время труда сорбоннского профессора, «магистра Николая Делира (de Lyre, ум. 1340)». Кстати, у Геннадия в Новгороде в ту пору жил выдающийся посольский толмач, т. е. переводчик министерства иностранных дел, человек, знавший несколько языков и хорошо владевший пером, Димитрий Герасимов по прозвищу Малый. В 1505 году он перевел книгу Делира под заглавием: «Прекраснейшии стязания, иудейское беззверие в православной вере похуляющии». Другой переводчик, сидевший около Геннадия, вероятно, хорват-католик Вениамин, перевел тогда же еще одно полемическое против юдаизма западное сочинение: «Учителя Самойла Евреина на богоотметные жидове обличение пророческими речами».
9
Перевод «семидесяти толковников», Септуагинта — канонический для христианства греческий текст Ветхого Завета. —