Затем в Мемории следовал, в довольно общих выражениях изложенный, перечень прерогатив власти верховной в отдельных сферах управления государством, то есть как во внешних международных отношениях, так и внутренних; в частности, Мемория говорила более подробно о порядке управления вооруженными силами государства.
Мемория указывала, что Совет счел необходимым внести в проект основных законов наиболее важные постановления сметных правил, что «даст им необходимую устойчивость, так как они будут подлежать пересмотру лишь по непосредственному почину Верховной власти». Заметим, что эти же принципы были применены к Учреждениям Государственной Думы.
Затем указывалось на внесение в Основные законы особых правил на случай неутверждения или несвоевременного утверждения бюджета и ежегодного контингента новобранцев.
Подводя итог своим наблюдениям, Н. С. Таганцев пишет: «В самом конце Мемории, посвященной почти что целиком только изложению соображений о главе первой проекта о самодержавной власти, — указывались также и некоторые статьи главы четвертой о правах граждан и три последние главы. Но всем им посвящены в самом конце Мемории буквально следующие строки: „Совет министров полагает желательным: 1) в видах ближайшего согласования правил об основных правах и обязанностях российских подданных с современными условиями жизни нашего государства исключить из подлежащей главы некоторые не отвечающие этой цели статьи (это указано нами выше. — А. С.) и восполнить новою особою статьею, подтверждающею свободу совести на основании указа от 17 апреля 1906 года об укреплении веротерпимости, 2) согласовать постановления последней главы о Совете министров с единственно правильным при нашем строе началом ответственности министров пред Вашим Величеством, за направление их деятельности и пред судом за нарушение долга службы“».
Мемория была подписана всеми министрами, но обер-прокурором Синода князем Оболенским было подано особое мнение23.
Суть этих предложений Витте, проведенных через Совет министров, разработаных ранее при «работе над документами», сводилась к тому, чтобы закрепить практику «указного чрезвычайного права», выдавая распоряжения царской администрации за закон.
Витте оставался верен себе, он последовательно насаждал, легитимизировал авторитарную методу управления, сводил на нет права Думы, то есть права и волю народных избранников.
Особое место в реализации этого антидумского и, следовательно, антинародного замысла имело закрепление за царем исключительного права законодательного почина. Только царь имел право возбудить вопрос о пересмотре Основных законов. Но в последние были включены и многие важнейшие статьи Учреждения Госдумы и Госсовета. Получалось, что Дума не имела права на уточнение своего статута на самоорганизацию. При известном нажиме можно было оспорить любое положение внутреннего распорядка работы Думы, ее Наказа (что позже, как мы увидим, и делалось властью с помощью Сената).
В правовом отношении этот спор свелся к тому, как трактовать Учреждение Думы по отношению к Основным законам. Относится ли Учреждение Думы к тому пакету правовых актов, которые составляют в своем единстве конституцию (Основные законы) или же к числу Основных законов относить можно лишь те положения о Госдуме, которые включены в последнюю редакцию Основных законов. По существу, речь шла о новом порядке законодательства — принципе «единения» монарха и народных представителей. Именно это «единение» и сводил на нет Витте своим «советским» проектом царской конституции.