Первым на связь вышел военный дипломат. Солнышко на фонарном столбе появилось через три дня после выхода Хирна из тюрьмы. Вечером за порцией шпетцле под вайсбир майор передал атташе Лиги несколько листов с подборкой аналитических материалов Первого управления Генерального штаба. По заблестевшим глазам Джона Джея Хирн понял, что тот очень доволен. Но в беседе дипломат дал знать, что ожидает большего и очертил сферу своих интересов. Она оказалась даже шире, чем ожидал майор.
Для Лабана Хирн составлял короткие записки, отчитываясь, сколько новых сторонников принц приобрёл в Генштабе. На первых порах этого хватало с лихвой. Но спустя несколько недель на очередной встрече Джон Джей, вместо того, чтобы, как обычно, выуживать из майора военные тайны Империи, начал намекать на то, что было бы неплохо увидеть в рядах заговорщиков какую-нибудь важную фигуру. Хирн, после некоторых колебаний, заявил, что уже почти уговорил одного очень серьёзного человека. Но просто так устраивать рандеву было бы опрометчиво. Через неделю в Хауптберге намечался торжественный приём, посвящённый очередному выпуску курсантов Имперской военной академии имени Святого Троттеля. Майор предложил приурочить встречу принца Лабана с новым участником заговора именно к этому событию.
Мероприятие всегда проходило в столичной ратуше. Огромное монументальное здание, построенное в готическом стиле, занимало целый квартал Хауптберга. Семь ажурных башен, украшавших главный фасад, символизировали семь знатнейших родов Нойе Хаймат, включая императорский. В назначенный день в роскошном банкетном зале под великолепными расписными сводами собрался цвет офицерства и генералитета Империи. В натёртом до блеска паркете отражались изумительные люстры, отделанные горным хрусталём и самоцветами. От орденов на парадных мундирах мужчин и драгоценностей на прекрасных дамах рябило в глазах. Принц Флапс обратился к присутствующим с блестящей торжественной речью.
Хирн смотрелся среди всего этого великолепия чужеродным элементом. Даже элегантный форменный китель на майоре выглядел пощёчиной общественному вкусу. А огромная голова с редкими волосами и оттопыренными ушами довершала нелепую картину. Поэтому, когда Хирн появился среди блистательных офицеров, на него сразу же начали бросать косые взгляды. Незаметно подойти к принцу Лабану оказалось неожиданно трудной задачей. Но майор, всё-таки, улучил момент, когда все дружно аплодировали лучшему курсанту выпуска, и оказался возле высокопоставленного заговорщика.
- Ваше Императорское Высочество, северный буфет, через пятнадцать минут.
Лабан едва заметно кивнул, подтвердив, что услышал Хирна. В назначенное время майор проводил принца в небольшое едва освещённое помещение, примыкающее к буфету. Там Лабана уже поджидал какой-то офицер. Когда Хирн закрыл двери, военный поднялся и повернулся к принцу. Тот не смог сдержать удивлённого восклицания:
- Фон Штресс? Это вы?
- Да, Ваше Императорское Высочество.
Принц почесал свой круглый подбородок, потом задумчиво произнёс, глядя на полковника:
- Какая честь для меня, общаться с самым талантливым офицером Генерального штаба Империи!
- Напротив, Ваше Императорское Высочество, это великая честь для меня, общаться с вами! - фон Штресс изобразил на лице восхищение.
- Право, полковник, вы мне безбожно льстите. Но могу ли я расценивать встречу с вами, как залог плодотворного и взаимовыгодного сотрудничества?
- Безусловно, Ваше Императорское Высочество. Я готов служить вам на благо нашей Империи.
- Хорошо, что вы это сказали, фон Штресс. А могу ли я у вас осведомиться, каким вы видите будущее Нойе Хаймат?
- Империя должна быть сильной и процветающей.
- По этому вопросу у нас с вами нет разногласий. Но не приходило ли вам в голову, полковник, что сейчас Нойе Хаймат нуждается в реформах? Наша родина страдает от косности и инертности. Правительство погрязло в рутине и бездействии. Нужны новые люди, которые способны бросить вызов всем проблемам, стоящим перед Империей и разгрести те авгиевы конюшни, которые достались нам от предшественников.
- Вы совершенно правы, Ваше Императорское Высочество. Ваш реформаторский пыл приводит меня в восхищение. Но как вы собираетесь вызвать к жизни перемены в нашем консервативном обществе?
- Ну, для начала хочу сказать, что мне хотелось бы увидеть вас во главе Генерального штаба. Уже давно пора сменить престарелого Циттерпаппеля. И вы смогли бы использовать ваши разносторонние таланты на благо нашей родины с большей отдачей.
- Благодарю вас за доверие, Ваше Императорское Высочество. Но, вы прекрасно понимаете, что генерал-фельдмаршал Циттерпаппель является другом Его Императорского Величества и без ведома вашего отца свой пост не оставит.
- Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить, полковник. Мой отец был замечательным правителем, но сейчас он находится не в лучшей форме. Настали новые времена, которые требуют новых политиков и новых решений. И пора бы уж старшему поколению подвинуться и дать дорогу нам, молодым, дерзким, талантливым!
Тут в помещении внезапно включилось полное освещение и открылась скрытая дверь, замаскированная под стенной шкаф. В комнату вошли император Хаст I и принц Флапс. Остолбеневший Лабан побелел, открыл рот и схватился рукой за круглый подбородок.
- Значит, Его Императорское Высочество полагают, что Императору пора подвинуться? И ради этого сговорились с лютыми врагами Нойе Хаймат? - Хаст I говорил негромким голосом, но от его слов лицо принца-мятежника приобрело зеленоватый оттенок, а глаза начали закатываться, как у куклы. Лабан всхлипнул и упал в обморок.