- Молодой человек, - директор поправила очки на носу, - послушайте меня пожалуйста. Видимо, произошло некое недоразумение... - Она сверлила меня взглядом.
- Нет-нет подождите! Я не хочу ничего плохого! - Замахал руками муж. - Всего лишь поговорить с Настей, посидеть с ней... хоть бы и в вашем присутствии... - Голос его сник.
Директор снова внимательно посмотрела сначала на меня, потом перевела взгляд на него. Мне показалось, что она улыбнулась. Встала из-за стола.
- Хорошо, пойдёмте.
Мы поднялись на второй этаж. Из столовой на первом этаже тянуло чем-то не самым вкусным. Директор открыла двойные двери: мы оказались в большой комнате с какими-то игрушками, по большей части старыми, которыми играли, возможно, когда-то дети, любимые своими родителями. Притихшие дети с огромными от удивления и надежды глазами с застиранной одежонке - не самое прекрасное зрелище. И только одна пара глаз в этой комнате не была такой: моя дочь улыбалась мне, как и всегда. Настёна, даже забыв про своего зайца, которого я ей дарила, побежала ко мне:
- Мама!! Мама!!
Я упала на колени, прижала её к себе.
- Настенька... - Слёзы покатились из глаз.
Серёжа сел рядом. Рот у него то закрывался, то открывался. Он явно хотел что-то сказать...
Директриса впервые на моей памяти широко улыбалась.
Это была тяжёлая, а ещё очень счастливая неделя в нашей жизни. Оказывается, я совсем и не знала свою дочь. Ей нравились большие мягкие игрушки и обязательно большие машинки. Когда-то давно она увидела по телевизору железную дорогу и стала мечтать о такой игрушке. Она всего один раз в жизни держала в руках большую, красивую, новую книжку, до того момента, как другие дети не превратили её в мусор. Много было всего...
Серёжа, как мне казалось, пока что боялся... Или ревновал. Но уже очень-очень любил нашу дочку. Только через неделю после того, как Настенька начала жить с нами, он со строгим видом усадил её на колени, открыл самую большую и красивую детскую книжку, какую только я видела в своей жизни, и стал читать, подражая голосам персонажей. Настя сначала будто бы испугалась, а потом стала с интересом слушать, широко улыбалась или испуганно охала, разглядывала картинки. А потом так и уснула на руках у папы.
В эту ночь мы долго разговаривали. Я очень много рассказала Серёже. Он внимательно меня слушал, почти не перебивал. А в конце сказал:
- Твой ребёнок мог бы и не знать, что такое государственное детство.
2008 г. - 31 марта 2009 г.