Колдун тоже повел себя сообразно законам жанра. Здесь разыгрывалась веками утвержденная постановка, где каждый знал свои роли, и не мне её было критиковать… хотя жутко хотелось!
— Докажи, что достоин её, — отозвался Король, горделиво сложив руки на груди. Однако, Альберт ничего такого доказывать не захотел, в этой постановке я тоже была лишь символом.
— Взять исчадие Древесных Корней живым! — возвестил принц, не вдохновляя, впрочем, своих воинов личным участием.
Кому как, а с места стороннего наблюдателя, мне казалось, что Колдун искренне развлекается, пытаясь устроить врагам как можно более интересные подлости. Он превращал врагов в тараканов, крыс и ночные горшки. Он заставлял летать их так красиво и в таких невообразимых позах, какие не пришли бы в головы влюбленным молодоженам и после пары лет счастливого замужества. Он ставил вокруг себя прозрачную стену, и враги бились в неё, словно мухи, а потом и вовсе приклеились к ней. Тем не менее, со сроком действия своих заклятий Колдун не усердствовал, и враги быстро приходили в норму. Конечно, будь здесь настоящий бой, он шутя расправился бы со всеми, однако, финал был тоже освещен традициями, и был известен всем…
Король начал делать вид, что устает.
— Вперед, мои верные войны! — возопил Альберт со своего тихого уголка, откуда он генеральским взором окидывал поле битвы. — Проклятый Колдун слабеет! — и воинственно потряс мечом.
Свежепоименованный Колдун едва сумел скрыть улыбку. Я мрачно думала о том, что все мы становимся заложниками этих многовековых традиций, в итоге повторяя судьбу своих предков до мелочей. Да, история идет по кругу, но не потому ли, что сами люди не меняются, и, подобно грустному ослику, ведут историю по кругу собственных узких взглядов?
А Колдун, тем временем, совсем «обессилел», и опустился на пол. Воодушевленные воины благородно кинулись добивать поверженного врага. Даже Альберт пару раз соизволил его пнуть. Вот теперь, сидя здесь, обездвиженной, будучи даже не в силах пошевелить рукой и вымолвить ни слова, я поняла еще одну причину, по которой Король решил меня заколдовать. Он знал заранее, что будет именно так, предвидел.
Впрочем, и мне самой нетрудно было бы догадаться, в последнее время я насмотрелась на многое, однако, до сих пор наивная уверенность в том, что людям благородной крови не смеют причинить вреда, до сих пор жила во мне. Сейчас она, конечно, увяла на корню, но мне было не легче. И, глядя на то, как жестоко избивают мужчину, которому я была небезразлична, и который (зачем врать самой себе?) был небезразличен мне, я поняла, что имей возможность двигаться — кинулась бы на его защиту. Не посмотрела бы ни на какие слухи, ни на свой титул, ни на свой статус, ни даже на численное превосходство противника, — безрассудно, глупо, импульсивно кинулась бы защищать его, как не думают птицы, когда защищают собственных птенцов.
Раньше я бы даже представить не могла, что на самом деле гораздо больнее наблюдать за тем, как причиняют боль небезразличному человеку, чем испытывать эту боль самой. Видно, раньше у меня не было достаточно небезразличных людей.
Наконец, воины отвели душу, мстя за свое унижение, и связанного Колдуна вынесли вон из зала. Мне оставалось лишь теряться в догадках по поводу его дальнейшей судьбы. Хотя, чего уж там… Вероятно, поместят в темницу в нашем тереме, потребуют выкуп у Южного Королевства, а потом отпустят.
У меня было ощущение, что я занимаюсь самообманом, но в это очень не хотелось верить.
А в зале остался лишь принц Альберт, и какой-то сухонький старичок, которого я раньше здесь не видела. Он был морщинист, бесцветен и постоянно кутался в толстый плащ, обитый мехом.
— Что делать с княжной, Драгориус? — поинтересовался Альберт, глядя на меня примерно так, как смотрят на дойную корову — с такой же долей потребительского и хозяйского отношения.
— Она заколдована, мой принц, — таким же сухоньким голосом отвечал старец.
— Я это давно понял, — раздраженно ответил принц. — Как снять заклятие?
— Я думаю, Ваше Высочество, это несложно. Колдун придерживался традиций, а значит, Светлую княжну нужно поцеловать…
Я в свою очередь едва не задохнулась от возмущения. Они что, сговорились все, лезут ко мне с поцелуями? А меня кто-нибудь спросил? Да я этого Альберта вообще не знаю, даром, что жених! Может, он слюнявый, а, может, вообще заразный?
Однако, мое возмущение пропало втуне, а мое мнение традиционно никого не интересовало. Едва только принц коснулся моих губ, как я почувствовала, что заклятие спало, и тут же подскочила. На то, чтобы избрать линию поведения у меня была лишь пара секунд. Я сделала глубокий вздох, позволила себе легкую улыбку, и произнесла: