Сначала ларго — она очень медленно выходит из машины, медленно направляется в сторону своей жертвы. Затем анданте — короткий разговор, несколько реплик, за которыми следует престо — кульминация. Импульс, поступающий из мозга в указательный палец правой руки… Спускается курок — и снова ларго. Разрядка, фонтан энергии иссяк, становится скучно и неинтересно. Занавес…
Это она.
Она где-то рядом.
Наташа закрыла папку, окинула взглядом пустой кабинет. Казалось бы, Гуляевой нет, но ее присутствие все равно чувствуется. По слабому аромату духов, по неуклюже лежащим под вешалкой осенним сапогам, по свернувшемуся в пепельнице окурку… Мелочи, на которые совсем не обращаешь внимания. Но стоит лишь обратить, и эти крошечные детали могут рассказать о своем хозяине очень много…
Опись имущества, сделанная во время обыска!..
— Пойдите возьмите, кто запрещает? — Дробышев закрыл телефонную трубку ладонью.
Судя по всему, разговор был важный, с каким-то крупным начальником. Наташа нутром чувствовала, как она мешает Дмитрию Семеновичу…
— Нет, мне нужно посмотреть вещи.
— Какие вещи?
— Конфискованные…
— Это еще зачем?
— Нужно…
Веский аргумент. Но Дробышев не стал спорить, подмахнул какую-то бумаженцию беспрекословно. В последние дни он начал преклоняться перед Наташиным чутьем.
У каждого человека есть свое убежище, нора, берлога, где можно отсидеться, отлежаться, переждать. Наташа это знала по собственному детскому опыту. У нее такое место тоже было — за околицей деревеньки, в которой жила ее двоюродная бабушка. Старая заброшенная голубятня, окруженная со всех сторон осинником.
Когда на душе было тоскливо и одиноко, Наташа могла часами сидеть в этой голубятне. Ни друзья, ни родители, ни даже бабушка об этом убежище не знали и никогда не узнают. Потому что это тайна, маленький личный секретик…
И у Евгении обязательно есть свой секретик. И, быть может, не один… Но как его выведать? Нужно искать зацепочки, детали, которые могли бы рассказать не о привычках, образе жизни, а именно о характере…
Оказалось, что большая часть личных вещей уже была распродана. Из мебели не осталось ничего. Из одежды — ветхие, никому не нужные тряпки — то, что надеть уже просто невозможно.
Зато остались книги. Много книг. Они были свалены в большую кучу у стены. Видимо, очередь до них еще не дошла… Пропыленные, старые, с широкими шершавыми капталами… Впрочем, среди них попадались и новые издания: сборники анекдотов, учебники начальных классов по физике, химии, геометрии (странно, у Евгении не было детей), энциклопедии, всевозможные справочники, целая коллекция альбомов — от Ватто и Боттичелли до Глазунова и Шилова…
Так, что еще имеется в наличии? Стопка виниловых дисков. Самый верхний — Джо Дассен, тридцать три оборота, фирма «Мелодия», три рубля тридцать копеек. Наташа перебрала остальные пластинки — ничего интересного, а главное, ничего такого, ради чего она сюда пришла.
А вот и ноты. Ну, конечно, как же без них? Счастливая молодость, разучивание гамм, попытка поступить в Гнесинку… Это уже ближе. Ближе…
Наташа пролистывала нотные сборники в надежде отыскать на полях какую-нибудь пометочку, которая бы намекнула, подсказала, направила в нужном направлении. Но Евгения оказалась опрятной хозяйкой — страницы были девственно чисты.
«Школа игры на фортепьяно» Т. Николаевой, «Детский альбом» Чайковского, «Хорошо темперированный клавир» Баха, «Песни Владимира Шаинского»… Не то! Не то! «Русский народный фольклор», «Партия рояля в опере Римского-Корсакова «Снегурочка», «Партия рояля в опере…» Сколько ж этих партий? Уйма… Неужели Евгения все это играла?
«Партия рояля в музыкальной драме Рихарда Вагнера…»
Ах да, наш любимый Вагнер… Самое сокровенное… Горячей, горячей…
Наташа быстро перебирала в руках глянцевые книжицы.
«Гибель богов», «Летучий голландец», «Зигфрид», «Лоэнгрин», «Нюрнбергские мейстерзингеры»… О последнем произведении Наташа никогда не слышала, вообще не знала о его существовании. Век живи — век учись. Хоть какая-то польза от этой поездки…
В тот момент она даже не обратила внимания на чернильный, выцветший от времени штампик, который скромно притулился в нижнем углу семнадцатой страницы. А когда обратила, из ее груди непроизвольно вырвалось:
— Есть такая партия!!!
Штампик лаконично сообщал: «Библиотека текстильного комбината им. Урицкого г. Коломна Моск. обл.»…
Остров
Дежкина не поверила, что это может быть так просто.