Голос в трубке сменился короткими гудками.
Это было больше чем неприятно. До суда осталась всего неделя, а обвинение держится просто на волоске. Любой адвокат, знающий немного больше, чем азбука и таблица умножения, сотрет ее в порошок. Но как только она начинает серьезно работать, ей сразу начинают со всех сторон намекать, что она делает совсем не то, что нужно. Но не может же она надеяться на то, что судьям тоже позвонят из «смежного ведомства» и объяснят, как надо судить. На это, в конце концов, есть Конституция и Уголовный кодекс. Их пока еще никто не отменял. Если они изменят законы, то она будет действовать по ним, а пока…
Она сняла трубку и набрала номер.
— Алло. Вадим Станиславович Дрыгов? Здравствуйте, из Краснопресненской прокуратуры вас беспокоят. Не могли бы вы со мной встретиться?..
Он был точь-в-точь как на фотографии. Только волосы не короткие, а длинные, до плеч, патлы, пучковатая бородка и желтый прыщ на самом кончике носа. Открыл дверь и, нисколько не удивившись, сказал:
— Ну входи, чего застряла. Не стой на сквозняке.
Наташа вошла, и он закрыл за ней обшарпанную дверь.
— Не разувайся, а то испачкаешься. У меня такой срач после вчерашнего, что хоть дом сноси.
Сам он был в носках. В каких-то болотных синтетических носках, которые начинают издавать запах через час после того, как их надевают. Наташа сняла плащ, повесила его на вешалку и вошла в комнату, куда, не став ее дожидаться, удалился Дрыгов.
Он сидел на диване и чистил воблу. Кивнул ей на табуретку у журнального столика и спросил:
— Пиво будешь?
— Нет, спасибо. — Наташа села, оглядываясь по сторонам.
— А что будешь? — Дрыгов выудил из нутра рыбины воздушный пузырь и стал его обжигать спичкой. — Кроме пива нет ни хрена. Ну еще чай. Степан через час только приползет, да и то много не притащит.
— А кто это — Степан? — спросила она.
— Как это — кто? — Он сунул обеленный пузырь в рот и покосился на нее. — Ты что, разве не позировать к нему пришла?
— Нет, не позировать. Я к вам.
— Ко мне? — Глазки у Дрыгова забегали, на физиономии появилась блудливая улыбочка. — Ирка, да как я тебя сразу не узнал! Богатой будешь.
— Я не Ира. Наташа почувствовала себя неловко. — Я же вам…
— Ага, Светка, купилась! — Он засмеялся, вдруг схватил ее за шею, притянул к себе и попытался поцеловать.
— Эй, вы что?! Пустите немедленно! — Наташа оттолкнула его и вскочила. — Да что вы себе позволяете, в конце-концов?!
— А что? А что я себе позволяю? — Дрыгов недоуменно посмотрел на нее, стараясь хоть что-то понять.
— Вы что, ничего не помните? — спросила Наташа.
— А что я должен помнить?
— Ну как? Я же звонила вам вчера. Договорилась, что встречусь.
— Вчера? — Видно, для Дрыгова это был слишком большой срок для запоминания, потому что он так наморщил и без того узенький лоб, что тот вообще пропал. — И я с вами договаривался?
— Ну да, да. Я из прокуратуры.
— Отку… — Вадим вытаращил глаза и стал лихорадочно отряхивать колени от рыбьей чешуи. — Так это что, был не прикол? Это на самом деле было?
— Да. Меня зовут Наташ… Клюева Наталья Михайловна. Вот. — Наташа протянула ему удостоверение. — Я пришла, чтобы поговорить с вами по поводу…
— Вы пришли, чтобы унизить меня! — вдруг воскликнул он и вскочил. Мало вам того, что я уволился с работы, мало того, что я живу в этой конуре и еле свожу концы с концами, так вы еще пришли сами полюбоваться на мое падение! Ну, конечно, что еще можно ждать от насквозь прогнившей системы?! — Голос у него вдруг стал какой-то металлический, официальный, как у чтеца. — И как, нравится вам то, что вы видите?
— Не очень, — спокойно ответила Наташа. — А если честно, то вообще не нравится. Может, мне лучше вас по повестке вызвать?
— Нет, не надо. — Он сразу успокоился и сел на место. — По повестке не надо.
— Вот и отлично. — Наташа тоже села. — Я пришла, чтобы уточнить у вас кое-какие детали вашего дела.
— ВАШЕГО дела, — ехидно поправил он. — Я к этому делу не имею ни малейшего отношения, и вы это прекрасно знаете. Там все ложь от первой буквы до последней.
— Ну коне-ечно. — Наташа вздохнула. — Я и не сомневалась. И все же. Если вас не затруднит, расскажите мне про ваши отношения с гражданкой Тыквиной, а то в деле все очень напутано. Я сама хочу разобраться, как все было.
— Ничего рассказывать не буду. Не было у меня с ней ничего. Не было, и все тут…
— Но все же что-то было. Вы, сказано в обвинении, распространяли через нее порнографическую продукцию.