Есть еще одинъ мотивъ пропагандистскаго характера, поддерживающій стремленіе къ наглядному, осязательному изображенію будущаго строя. Въ противовѣсъ утопіямъ соціалистовъ, противники послѣднихъ обнаруживаютъ склонность изобразить будущее и показать, какія послѣдствія повлечетъ за собой, по ихъ мнѣнію, побѣда пролетаріата. Желаніе опровергнуть подобныя анти-утопіи побуждаетъ даже такихъ соціалистовъ, которые вовсе не обладаютъ художественной фантазіей, пуститься, — иногда правда робко и уклончиво, — въ эту область. Такой апологическій характеръ носитъ трудъ, предлагаемый вниманію читателей.
Наши противники обыкновенно выдвигаютъ противъ осуществленія соціалистическихъ идей главнымъ образомъ два довода: во-первыхъ, то, что соціализмъ противорѣчитъ «природѣ человѣка», а во-вторыхъ, что соціалистическое равенство есть равенство нищеты.
Допустимъ, что первый доводъ основателенъ: тѣмъ не менѣе онъ еще ровно ничего не говоритъ противъ возможности осуществленія соціализма. Рѣшающимъ факторомъ является вопросъ о неизбѣжности побѣды пролетаріата и пораженія капитализма; если и то и другое неизбѣжно, то соціализмъ станетъ общественной необходимостью. Развѣ при настоящихъ условіяхъ мыслимъ какой-нибудь иной, не соціалистическій и не капиталистическій, способъ производства?
Разъ соціализмъ сдѣлается общественно-необходимымъ, то изъ всѣхъ столкновеній между нимъ и «человѣческой природой» онъ долженъ будетъ выходить побѣдителемъ, а она побѣжденной, такъ какъ общество всегда оказывается сильнѣе «человѣческой природы», т. е. индивидуума. Самую ясную иллюстрацію этого даетъ намъ современное общество, которое уже давно должно было бы рухнуть и погибнуть, если бы его могли сокрушить конфликты человѣка съ природой. Извѣстно, что голодъ и любовь — два главныхъ фактора, постоянно поддерживающіе въ движеніи весь механизмъ природы, а слѣдовательно, и человѣческую натуру. Кажется, что первенствуютъ они. Но что мы видимъ въ дѣйствительности? Передъ витринами переполненныхъ всевозможными продуктами булочныхъ, мясныхъ и самыхъ разнообразныхъ торговыхъ заведеній стоятъ толпы людей, которые голодаютъ, — нѣтъ, хуже! — которые видятъ, какъ голодъ терзаетъ ихъ собственныхъ дѣтей, и которые все-таки противятся велѣніямъ голода, ничего не берутъ изъ обильныхъ запасовъ, лежащихъ передъ ихъ глазами. Ихъ сдерживаетъ не только страхъ передъ неумолимой строгостью карающаго закона, но еще гораздо болѣе властное, глубоко укоренившееся въ нихъ уваженіе къ собственности. Общественная норма, созданная общественными потребностями, оказывается сильнѣе голода.
А любовь? Общество запрещаетъ дѣвушкамъ, — по крайней мѣрѣ, дѣвушкамъ имущихъ классовъ, — наслажденія внѣ брачной любви; но «законный бракъ» становится все менѣе доступенъ непрерывно увеличивающемуся числу дѣвушекъ. Милліоны ихъ отказываются вслѣдствіе этого отъ всякой любви; онѣ готовы скорѣе остаться старыми дѣвами, чѣмъ искать счастья во внѣбрачной любви; ихъ принуждаетъ къ этому не только давленіе внѣшнихъ условій, но главнымъ образомъ то, что законъ общества для нихъ выше ихъ собственной «человѣческой природы».
Если бы соціализмъ дѣйствительно противорѣчилъ нѣкоторымъ особеннымъ свойствамъ человѣческой натуры, то въ этомъ нельзя было бы усматривать доказательство его неосуществимости, а лишь то, что и онъ не водворитъ рая на землѣ. Отсюда, однако, вовсе не слѣдуетъ выводить заключеніе, что онъ будетъ имѣть хоть отдаленное сходство съ тѣмъ адомъ, какимъ современное общество является для большинства своихъ членовъ. Конечно, совершенно излишне ломать голову надъ размышленіями о степени счастья, которое воцарится въ обществѣ при соціалистическомъ строѣ; розовыя мечты одной стороны доказываютъ такъ же мало, какъ и мрачныя предположенія другой; споръ объ этомъ — споръ о призракахъ.
Хотя мы и не можемъ ручаться за то, что соціалистическое общество доставитъ всѣмъ опредѣленную мѣру счастья, тѣмъ не менѣе мы имѣемъ полное основаніе относиться къ будущему безъ всякаго пессимизма. Изъ двухъ наиболѣе сильныхъ естественныхъ потребностей одна, именно голодъ, несомнѣнно, получитъ полное удовлетвореніе. Не такъ просто рѣшается вопросъ относительно второй, — любви. Соціалистическое общество будетъ первымъ соціальнымъ строемъ, въ которомъ создадутся условія, допускающія осуществленіе индивидуальной половой любви и экономической самостоятельности женщины безъ проституціи. Въ первобытныя времена проституціи не было, но не было также и индивидуальной любви. На этой почвѣ въ будущемъ могутъ возникнуть очень жестокіе конфликты, особенно тягостные для «мужской природы», которая въ наше время ни съ какими коллизіями незнакома. Но во всякомъ случаѣ можно предположить, что не только для женщинъ, но и для большинства мужчинъ соціализмъ можетъ создать болѣе удовлетворительныя формы половой жизни, чѣмъ современныя общественныя отношенія.