А ведь падение религиозности – это не просто прискорбное явление с точки зрения нравственности. Это падение авторитета власти. Не только в глазах подданных, но и в глазах самих властителей, которые начинают воспринимать свое положение не более как удачную позицию у «кормушки».
Мне как православной христианке, разумеется, импонирует приверженность Победоносцева именно православному христианству, но сегодня, конечно, скорее актуален подход графа Уварова, понимавшего под православием любую религиозность любой конфессии – только бы речь шла об искренней вере. Концепции Победоносцева это на самом деле не противоречит. Возрождение религиозности должно идти совместно с пониманием божественной природы любой власти. То есть с пониманием, что власть налагает на человека ответственность перед Богом.
Именно это понимание – ключ к возрождению монархии, к возрождению государства чести и долга. Все прочее – технические детали.
Глава 1. Монархия, религия, крипторелигия и криптомонархия
«Покрыты мздою очеса», или Власть иллюзий
Религиозность, как видите, лежит в основе любой монархии. Можно смело сказать, что религиозность лежит в основе вообще всего. Любое «нерелигиозное» мировоззрение является в реальности религиозным. Можно сказать, крипторелигиозным – в тех случаях, когда человек не готов осознать собственной религиозности.
Кризис религиозности состоит не в том, что религия «исчезает», а в том, что люди перестают осознавать ее актуальность и начинают полагать, что какие-то сферы жизни лежат вне религии. Отсюда пренебрежение долгом, который сам по себе никуда не девается.
Точно так же никуда не девается монархия. Просто люди перестают осознавать ее актуальность и полагают, что некие государственные институты, паразитирующие на монархии, как раз и составляют якобы суть государства.
Этот паразитизм необязательно приводит к пагубным последствиям. В ряде случаев выборы, парламент, Конституция – все это уживается с самодержавием, которое успешно функционирует, но выглядит как демократия. В таком случае правильно говорить о криптомонархии, которая работает благодаря определенным формам религиозности. Забавнее всего, когда речь идет одновременно о крипторелигиозности и криптомонархии.
Нужно отметить, что все веселье пропадает, если внешние формы, связанные с одной религией, кто-то пытается привить обществу, где религиозность совсем другая. Тогда возникает конфликт, чреватый разрушением общества.
Именно этот конфликт возник в нашей стране, куда «завезли» западную демократию и западный парламентаризм. Еще раньше подобный конфликт возник при импорте республиканской формы правления сто лет назад. Чем это обернулось, все мы знаем. Чудовищная гражданская война, кровавый маразм «военного коммунизма» и стабилизация при Сталине – ценой фактического восстановления самодержавия, но ценой утери чести, стиля, ценой жизни огромного количества людей, а в результате в постсталинскую эпоху – ценой утраты чувства долга и, наконец, страны как таковой.
Сейчас многие сетуют на карго-парламент и карго-демократию. Однако те же люди вовсе не сетуют на общественную стабильность, которая связана, опять же, с восстановлением самодержавного правления. Современное правление обременено, с одной стороны, паразитическими институтами, а с другой – все тем же дефицитом чувства долга.
В результате многие ответственные лица, несмотря на свое достаточно высокое положение и гигантскую ответственность, продолжают действовать так, будто их подпустили к «кормушке» буквально на пять секунд: стремятся урвать побольше и вывезти подальше.
Фактически они воруют у самих себя, рубят тот самый сук, на котором сидят. Они не в состоянии ощутить себя подлинными хозяевами страны, они просто не верят, что такое возможно в реальности. Хотя это не просто возможно – все так и есть. Осталось лишь привести форму в соответствие с содержанием, назвать вещи своими именами. Вообще, задача вовсе не в том, чтобы каким-то фантастическим способом «улучшить человеческую природу». Написано в кавычках, поскольку человеческая природа вовсе не так дурна, как можно подумать, глядя на иных лидеров нашей политики или экономики. Большинство из них люди деловые и ответственные, им абсолютно чуждо криминальное мышление.