Сегодня кажется, что из всех богов культ Иншушинака пользовался наибольшей популярностью среди эламитов, ибо обычно весьма сухие, высокопарные тексты посвятительных надписей неожиданно наполняются жизнью и теплотой, как только речь заходит об Иншушинаке. Так, например, царь Унташ-Напириша, автор тысяч однообразных посвятительных текстов настенных фризов своей ступенчатой башни в Чога-Замбиле, неожиданно обращается самым трогательным образом с просьбой: «Пусть бог Иншушинак приблизится, одарит, скажет [свои слова]». Даже разрушитель Элама ассирийский царь Ашшурбанапал называет Иншушинака «таинственным богом, пребывающем в скрытом месте, где никто не может стать свидетелем того, что творит его божественная сущность».
Если исследовать истоки этого благоговения перед Иншушинаком, совершенно непостижимого по отношению к богу одного лишь города Суз, то бросается в глаза тесная связь его культа с культом богини Ишникараб. Вместе с ней Иншушинак стал для всего Элама богом клятвы: перед судом приносили по всем правилам клятву именем Иншушинака и Ишникараб. К началу II тысячелетия богиня по-аккадски называлась Ишмекараб, что означает: «Она услышала молитву». По-видимому, культ этой богини появился в Эламе лишь под влиянием Аккада. Однако в Эламе она приобрела право гражданства, причем прочное, в противоположность чужеземным божествам Нергалу, Энки, Нинегаль, Анунитум, Ададу, Набу, Нуску и Шале, которые были приняты в пантеон лишь временно.
Об особой роли богини Ишникараб нам впервые стало известно, когда в Сузах были обнаружены надгробные таблички (редкая находка) I тысячелетия до н.э. По ним выходит, что Ишникараб совместно с богиней Лагамал (или Лагамар) принимала в преисподней усопших. О них говорится в одной табличке: «Они выбрали этот путь, они идут своей дорогой». Ишникарабал, Лагамал выходят им навстречу... Иншушинак объявляет свой приговор.
Вот оказывается, в чем причина таинственной власти Иншушинака: он владьжа царства мертвых. Теперь становится понятной и связь его культа с культом Ишникараб при приношении клятв живыми людьми: богиня -ближайшая его помощница и в том, другом, мире, в котором судят. Косвенно об этом можно узнать также из уже упомянутой надписи царя Унташ-Нипириши. В ней царь просил бога Иншушинака, чтобы он явился с дарами и утешением. Однако надпись на пожертвованной им храму терракотовой рукоятке, покрытой голубой глазурью, посвящена не Иншушинаку, а богине Ишникараб.
Судя по всему, культу Иншушинака удалось еще в Старовавилонский период постепенно вытеснить культ шумерского бога потустороннего мира Нергала, и Иншушинак стал владыкой потустороннего мира Элама. В этой связи знаменательно также и то, что в эламских правовых документах свидетели всегда находились под покровительством двух божеств, а именно: бога Солнца и Иншушинака.
Оба они, таким образом, слыли властителями над светом и тьмой и тем самым над миром живых и царством мертвых.
Эламского бога Солнца звали Наххунте, что на местном языке означает «солнце». Первоначально это слово, по всей вероятности, произносилось, как nan-hunde, т.е. «творец дневного света». Наххунте был, в сущности, богом трава и судебного приговора. В договоре от 2260 г. бог Солнца занимает пятое место в божественной иерархии, т.е. все еще впереди Иншушинака. В этом документе неоднократно говорится: «Богу Наххунте любой царь платит преданностью и верностью. Иншушинаку — покорностью». Это также подчеркивает двойную роль богов, олицетворяющих закон: пока человек — в том числе и царь — живет на земле, он обязан быть преданным богу Солнца, однако как только он переходит в царство теней, он становится подданным судьи мертвых Иншушинака.
Наряду с богом Солнца Наххунте в Эламе во все времена почитался также бог Луны. Вообще эламиты обожествляли все без исключения небесные светила, равным образом и силы природы и даже море. К сожалению, имя бога Луны почти сплошь обозначается аккадским словесным знаком (SIN) — «луна», так что его эламское название еще точно не установлено. По-видимому, его звали Напир, так как этот бог получил титул «сияющий». Для эламитов бог Луны слыл, в частности, «отцом сирот».