Почти одновременно с Освенцимским судебным процессом, открывшимся во Франкфурте-на-Майне в 1963 г., началась новая фаза интенсивного исследования национал-социализма[288]. Свою роль сыграло и происходившее тогда возвращение немецких документов от западных союзников, но речь шла прежде всего о реакции на тенденцию объявить разбирательство с национал-социалистическим прошлым законченным, которая стала доминирующей в послевоенном западногерманском обществе. После того как следственно-розыскные усилия органов правосудия в 1958 г. были окончательно централизованы[289], поколение посвященных и соучастников вдруг столкнулось лицом к лицу с немецкими преступлениями на Востоке, а поколение военных детей увидело в них собственных родителей, онемевших от подавляемого чувства личной вины. Параллельно с новым всплеском академического интереса к «фашизму в контексте его эпохи» (так называлась основополагающая работа Эрнста Нольте[290]) в последующие годы начался ренессанс левых теорий фашизма, которые, однако, весьма мало удовлетворяли несомненно существующую потребность наверстать упущенное в теоретической области современной исторической науки и в конечном итоге внесли незначительный вклад в расширение исторического знания о национал-социалистической эпохе.
Более продуктивными оказались дебаты о структуре национал-социалистической системы, наложившие свой отпечаток на исследования 1970-х гг., которые отталкивались в первую очередь от новаторской интерпретации гитлеровского государства, предложенной Мартином Брошатом[291]. Растущие различия в интерпретативном подходе между представителями традиционной описательной истории политики и новой социальной и общественной истории привели к разногласиям, которые вылились в спор (иногда чрезвычайно ожесточенный) о познавательном потенциале теорий тоталитаризма или фашизма[292]. Так называемые интенционалисты интерпретировали Третий рейх как определявшуюся неограниченной властью Гитлера и его политической «программой» тоталитарную диктатуру, которая «разворачивалась», по сути, вполне предсказуемым образом, а так называемые структуралисты, ссылаясь порой на аналогичные феномены в других фашистских движениях, подчеркивали наличие конкурирующих властных групп, хаотичных внутренних структур, заставлявшее Гитлера вновь и вновь утверждать свою власть с помощью компромиссов и радикализации[293]. В конце концов спорящие намертво увязли в вопросе о том, какая структура власти была характерна для Третьего рейха — монократическая или поликратическая[294].
Задним числом можно только удивляться подобной жесткости позиций, тем более что в то же самое время проводимые при активном участии зарубежных ученых региональные исследования[295] все нагляднее выявляли несостоятельность прежнего представления о монолитном «государстве фюрера». С их помощью исследователи национал-социализма в 1980-е гг. шаг за шагом пришли к повседневной истории; участники «Баварского проекта»[296] Института современной истории впервые предприняли более масштабную попытку в этом направлении. Новая перспектива исследований не могла и не должна была заменить политическую структурную историю, но она просто напрашивалась при изучении поведения населения в Третьем рейхе, на которое раньше почти не обращали внимания: причин приспособленчества и сопротивления, условий, заставлявших людей клевать на приманки системы или отвергать ее посягательства. Осуществлявшаяся почти параллельно, с применением инструментария «устной истории», разработка «истории образа жизни и социальной культуры»[297] и начатые вслед за тем исследования «социальной истории перелома в Германии»[298] вели ученых еще дальше в направлении эмпирически понимаемой истории национал-социалистической эпохи.
После первоначального скепсиса и предупреждений не увлекаться изучением прошлого под микроскопом, слепым в структурном отношении, плодотворность «истории снизу» позже практически перестала оспариваться[299]. Историки, дидактики и педагоги рассматривали ее как перспективный путь передачи знаний о периоде национал-социализма, результаты двух школьных конкурсов подтвердили их правоту[300]. Начавшаяся не в последнюю очередь в данном контексте работа «исторических мастерских» и инициативных групп привела к сохранению и зачастую к значительному расширению знания об исторических структурах на местах. Правда, немало научных достижений, вызвавших восторг научного сообщества, свидетельствовали только о том, сколь многое давно известное непрерывно предается забвению.
288
Появившиеся в этой связи экспертные заключения Ганса Буххайма об СС, Мартина Брошата о системе концентрационных лагерей, Ганса-Адольфа Якобсена о «приказе о комиссарах» и массовых казнях советских военнопленных, Гельмута Краузника о преследовании евреев были опубликованы: Anatomie des SS-Staats. Olten; Freiburg, 1965 (7. Aufl. München, 1999).
289
Учрежденная тогда «Центральная служба земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений» в Людвигсбурге провела в последующие годы весьма ценную работу, также стимулировавшую дальнейшие исследования. См.: Rückerl A. NS-Verbrechen vor Gericht. Versuch einer Vergangenheitsbewältigung. Heidelberg, 1982.
290
Nolte E. Der Faschismus in seiner Epoche. Die Action française — Der italienische Faschismus — Der Nationalsozialismus. München, 1963.
291
Broszat M. Der Staat Hitlers. Grundlegung und Entwicklung seiner inneren Struktur. München, 1969 (15. Aufl.: 2000).
292
Документацию о дебатах обоих направлений см.: Totalitarismus und Faschismus. Eine wissenschaftliche und politische Begriffskontroverse. München; Wien, 1980 (там же ссылки на литературу). На стороне «интенционалистов» тогда выступали Карл-Дитрих Брахер, Эберхард Йеккель, Клаус Хильдебранд, Андреас Хильгрубер, на стороне «структуралистов» — в первую очередь Ганс Моммзен, Мартин Брошат и, с некоторыми оговорками, Вольфганг Шидер.
293
См., напр.: Jäckel Е. Hitlers Herrschaft. Vollzug einer Weltanschauung. Stuttgart, 1986; Mommsen H. Der Nationalsozialismus und die deutsche Gesellschaft. Ausgewählte Aufsätze. Reinbek, 1991.
294
Der «Führerstaat»: Mythos und Realität. Studien zur Struktur und Politik des Dritten Reiches / Hrsg. G. Hirschfeld, L. Kettenacker. Stuttgart, 1991. Насколько выхолостилась при этом полемика, показывает синтезирующий ее тезис Х.-У. Тамера: «В Третьем рейхе имелись сильная монократическая верхушка иодновременно поликратические властные структуры. Одно обусловливало другое» (Thamer H.-U. Verführung und Gewalt. Deutschland 1933–1945. Berlin, 1986. S. 340). Из работ, появившихся с тех пор, см. прежде всего: Rebentisch D. Führerstaat und Verwaltung im Zweiten Weltkrieg. Verfassungsentwicklung und Verwaltungspolitik 1939–1945. Wiesbaden, 1989; Kershaw I. Hitlers Macht. Das Profil der NS-Herrschaft. 2. Aufl. München, 2000.
295
См., напр.: Peterson E. N. The Limits of Hitler’s Power. Princeton, 1969; Orlow D. The History of the Nazi Party. 1919–1933, 1933–1945. Pittsburgh, 1969, 1973. Еще раньше вышла работа, с которой в наглядности вряд ли могут потягаться все последующие исследования: Allen W. S. «Das haben wir nicht gewollt!» Die nationalsozialistische Machtergreifung in einer Kleinstadt 1930–1935. Gütersloh, 1966. Определенное завершение эта исследовательская традиция нашла в позднем исследовании Вальтера Штруве: Struve W. Aufstieg und Herrschaft des Nationalsozialismus in einer industriellen Kleinstadt. Osterode am Harz 1918–1945. Essen, 1992 (там же резюмирующий обзор истории региональных исследований).
296
Bayern in der NS-Zeit / Hrsg. M. Broszat u. a. 6 Bde. München, 1977–1983. Частичное резюме см.: Broszat M., Fröhlich E. Alltag und Widerstand. Bayern im Nationalsozialismus. München; Zürich, 1987.
297
«Die Jahre weiß man nicht, wo man die heute hinsetzen soll». Faschismuserfahrungen im Ruhrgebiet / Hrsg. L. Niethammer. Berlin; Bonn, 1983; «Hinterher merkt man, daß es richtig war, daß es schief gegangen ist». Nachkriegs-Erfahrungen im Ruhrgebiet / Hrsg. L. Niethammer. Berlin; Bonn, 1983.
298
Von Stalingrad zur Währungsreform. Zum Sozialgeschichte des Umbruchs in Deutschland / Hrsg. M. Broszat, K.-D. Henke, H. Woller. München, 1988.
299
Аргументы, приводившиеся сторонниками и противниками этого метода, так же как указания на литературу, можно найти в опубликованных материалах коллоквиума: Alltagsgeschichte der NS-Zeit. Neue Perspektive oder Trivialisierung? München, 1984.
300
См. ежегодники школьного конкурса по немецкой истории на премию президента ФРГ: Alltag im Nationalsozialismus 1933 bis 1939 / Hrsg. D. Galinski, U. Lachauer. Hamburg, 1982; Die Kriegsjahre in Deutschland 1939 bis 1945 / Hrsg. D. Galinski, U. Lachauer, W. Schmidt. Hamburg, 1985.