Чиновники также не были в восторге от постоянного вмешательства в их работу партийных учреждений и комиссаров СА, обладавших политической властью, но не имевших соответствующей квалификации. Хотя поначалу партнеры Гитлера по коалиции из числа «старых правых» были готовы смотреть сквозь пальцы на неприглядные «побочные явления» «национальной революции», в особенности на жестокие методы подавления рабочего движения и леволиберальной среды духовенства и деятелей культуры в первые месяцы после захвата власти, теперь и с точки зрения государственных служащих, сановников церкви, юристов, правых интеллектуалов — да вообще почти всего буржуазного истеблишмента — развитие событий принимало угрожающий оборот. Кое-кто уже понял, что чем крепче режим будет сидеть в седле, тем резче его тоталитарные претензии войдут в противоречие с их собственными интересами.
Более простодушные задавались вопросом: что же, собственно, стало лучше при новом правительстве? Они все меньше верили в уникальность «гитлеровского движения» и все чаще видели в НСДАП «типичную партию», которая, как все прочие, мало на что способна. Сокращение штата доносчиков, недостаток готовности к жертвам, отсутствие флагов на многих частных домах в дни государственных праздников, ворчание вполголоса, открыто отпускаемые шутки в адрес «тех, наверху», критические нотки в проповедях с церковных кафедр — все это сигнализировало о резкой перемене настроения, с чем Геббельс пытался бороться, развернув кампанию массовых собраний.
11 мая 1934 г. министр пропаганды и руководитель пропагандистского аппарата НСДАП объявил в Берлинском дворце спорта о начале «борьбы с государственными вредителями»[10]. Есть люди, с возмущением заявил он, «которые сами себя-то терпеть не могут, злятся, едва поглядев в зеркало. Такие везде найдут недостатки». Но вердикт, вынесенный «нытикам» и «критиканам», не мог скрыть оборонительного тона речи: всегда, дескать, было ясно, «что национал-социализм может быть претворен в жизнь постепенно, шаг за шагом». Для этого придется преодолевать «кризисные явления», а виновны в них мелочно-придирчивая «реакция», евреи («мы не жалели сил, дабы освободить немецкий народ от этих паразитов») и предыдущие правительства, от которых «мы молча приняли наследие марксизма». Критика со стороны французов по поводу полувоенного и, следовательно, нарушающего Версальский договор статуса СА заставила Геббельса встать на защиту партийного войска: «А если меня спросят, почему в Германии до сих пор существуют штурмовые отряды, я могу сказать только, что они в конечном счете спасли от большевизма и Францию… СА — не военные, а мирные силы, силы по поддержанию порядка и дисциплины, которые делают из молодых немцев полноценных граждан и служат порукой тому, что окрепший немецкий народ справится с любой внутри- и внешнеполитической опасностью».
Подобные фразы выдавали неуверенность самого Геббельса относительно будущего курса его партии. Не менее интересно, о чем он умолчал: ни слова — о недовольстве в рядах «движения», особенно СА, ни слова — о гениальности фюрера, которая обычно превозносилась по всякому поводу. Гитлер на время ушел в тень, и Геббельс должен был с этим считаться. Хотя бы потому, что от министра пропаганды не могло укрыться настроение, которое описывалось в сообщении социал-демократов за май — июнь 1934 г., передававшем слова «добродушных мюнхенских бюргеров и обывателей»: «Да-а, наш Адольф-то был человек правильный, да вокруг него одни мошенники!»[11]
Это широко распространенное мнение, превратившееся в пригодный на все случаи жизни стереотип: «Если бы фюрер знал!» — в зародыше содержало основной социально-психический элемент мифа о фюрере. Вскоре этот миф достигнет фантастического расцвета. Но в данный момент народ был опасно близок к тому, чтобы утратить жизненно важную для Гитлера готовность отделять фюрера от прочих представителей «движения», виновных во всех грехах, и предать анафеме весь режим в целом. Акция против «нытиков» однозначно потерпела неудачу. Социал-демократы сообщали из Юго-Западной Германии: «Если доверие еще хотя бы несколько недель будет падать такими же темпами, что-то произойдет. Что именно — вопрос спорный. Но в любом случае последний рубеж скоро будет взят. Критика уже задевает и самого Гитлера»[12].
10
Так гласил заголовок в газете «Фёлькишер беобахтер» от 13 мая 1934 г.; оттуда же взяты приведенные ниже цитаты.