В таком же духе высказывается и-Ибн ал-Асир: «Джалал ад-Дин был человеком дурного поведения и плохо управлял своим государством. Не было ни одного из соседних правителей, с которым бы он не враждовал, не посягал бы на его владения и не был бы для него нежелательным соседом. Поэтому все они покинули его и не протянули ему руку помощи»[1100].
Однако не таким представляет нам хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны его личный секретарь Шихаб ад-Дин ан-Насави, который говорит о своем господине так: «Он был смуглым, небольшого роста, тюрком по речи, но говорил также и по-персидски. Что касается его храбрости, то это был лев среди львов и самый отважный среди всадников-смельчаков. Он был кротким, не сердился и не бранился. Он был серьезен, никогда не смеялся, а только улыбался и был немногословен. Он любил справедливость, однако время смуты, с которой он встретился, восторжествовало над ним, изменив его характер. Он любил облегчать жизнь подданных, но правил в период упадка и поэтому прибегал к насилию»[1101]. Джалал ад-Дин был стойким в сложных обстоятельствах и равнодушным к тяжелым испытаниям[1102].
После убийства хорезмшаха Джалал ад-Дина стали ходить слухи, что он не погиб и что убит был его оруженосец (силахдар). Ибн ал-Ибри (Бар Эбрей), например, сообщает: «Некоторые говорят, что убитый был не Джалал ад-Дин, а его силахдар, Джалал ад-Дин был в тот день безоружным и султанской одежды не надевал. Он был в одежде суфия и бродил по областям. Люди стали говорить, что хорезмшаха видели в такой-то стране и в таком-то городе, что в 652 году (1254 г.) группа купцов переправлялась через Джейхун и там стражи на переправе задержали неизвестного бедняка, следовавшего с купцами. Когда стражи стали выяснять, кто он, то оказалось, что это Джалал ад-Дин хорезмшах. Они задержали его, стали бить и допрашивать. Однако он не отступился от своих слов и погиб под пытками. Но, конечно, это был не хорезмшах, этому верить нельзя, и несомненно, это был помешанный»[1103].
После гибели хорезмшаха Джалал ад-Дина в странах и областях Ближнего Востока осталось большое число его воинов — представителей различных тюркских племен (в том числе кыпчакских), в свое время бежавших от монголов. Наши источники обычно называют их хорезмийцами, и, по-видимому, это общее название уже в то время вытеснило племенные наименования. С ними были также катибы, факихи и другие лица иранского происхождения. Эта масса людей представляла собой внушительную военную силу, с которой не могли не считаться местные владетели. Конийские султаны и аййубидские принцы, которых на время примирила угроза со стороны хорезмшаха, вновь вернулись к своим старым распрям и борьбе за территории и господствующее положение в регионе. В этой борьбе они использовали военные формирования хорезмийцев, кроме того, эти войска давали местным правителям возможность в какой-то мере обезопасить себя от монгольского вторжения. Поэтому, привлекая на службу хорезмийцев, как сельджукские султаны, так и аййубидские принцы выделяли им значительные наделы икта' только в тех местностях, откуда ожидалось вторжение монголов, т. е. в пограничных областях своих владений.
После смерти Джалал ад-Дина его эмиры и предводители отрядов племен избрали своим главой эмира Хусам ад-Дина Кыр-хан Малика, хотя он, по словам историка, особой храбростью не отличался и был «нерадив в делах»[1104].
В августе 1231 г. конийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I предложил Кыр-хан Малику и его сподвижникам эмирам Баракат-хану, Йилан-Бугу, Сару-хану Ханберди, Сайф ад-Дину Садик-хану, Атлас-хану, Насир ад-Дину Кушлу-хану и др. перейти со своими войсками к нему на службу. Эмиры дали султану клятву верности и получили в качестве икта' области Арзрума и триста почетных одежд. Сам Кыр-хан получил в качестве икта' Арзинджан.