Первые же сражения с монголами показали, что война должна была вестись с учетом тактики монголов, с умелым использованием резервов. Этими элементами военного искусства ни хорезмшах, ни его эмиры не владели, и они сразу же почувствовали превосходство тактических замыслов монгольских нойонов. Появились беспомощность в замыслах и бездумность в действиях, и исход любого, даже малого сражения можно было предугадать заранее. Отсюда — изначальное убеждение в непобедимости монголов и мысль самого хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада о том, что монголы крепко («когтями и зубами») вцепились в страну, что монголы — «враг-победитель» и с ним надо не воевать, а заключать перемирие[941].
Но мира не получилось: монголы вовсе не заботились в этот период об установлении каких-либо государственных порядков и норм взаимоотношений с населением захваченных земель. Подавление сопротивления на завоеванных землях наиболее надежным, в глазах монголов, путем — истреблением населения — и захват добычи были для завоевателей главной целью. Они достигли ее и торжествовали победу.
Очевидец крушения державы Хорезмшахов историк ан-Насави пишет: «Люди стали свидетелями таких бедствий, о каких не было слышно в минувшие века, во времена исчезнувших государств. Слыхано ли, чтобы какая-то орда выступила из мecт восхода солнца, прошла по земле вплоть до Дербенда, а оттуда перебралась в страну кыпчаков? Не успевала она вступить в какую-нибудь землю, как грабила ее, а захватив какой-нибудь город, разрушала его. Затем, как бы замкнув круг, она возвратилась к своему повелителю через Хорезм невредимой и с добычей, подвергнув при этом уничтожению пашни страны и приплод скота и поставив ее население под острия мечей. И все это за каких-нибудь два года!
Кровопролития, грабежи и разрушения были таковы, что селения были покинуты, а земледельцы уходили голые.
Было извлечено открытое и закрытое, выжато явное и спрятанное, и стало так, что не было слышно ни блеяния, ни рева: лишь кричали совы и отдавалось эхо»[942].
Глава 10.
Судьба хорезмийцев, покинувших родину
В предыдущей главе упоминалось, что, когда Джалал ад-Дин, будучи в Гургандже, узнал о заговоре против него, он вместе с Дамир-Маликом и 300 всадниками покинул столицу и, преследуемый монголами, направился в сторону Насы[943]. Близ Насы его ожидал монгольский отряд в 700 всадников. В последовавшем сражении монголы были разбиты, и от их отряда осталось лишь несколько человек. Как пишет историк, «впервые мусульманский меч обагрился кровью монголов»[944].
Покинув Насу, Джалал ад-Дин направился в Нишапур. Здесь он принял решение вступить с монголами в решительную борьбу и в течение февраля 1221 г. «отправлял гонцов в разные стороны для сбора войск и снаряжения подмоги»[945]. Однако монголы не дали ему возможности закончить сбор войск, и Джалал ад-Дин спешно направился в Газну. Близ Кандагара к нему присоединился двоюродный брат его отца Амин ал-Мулк с 10 тыс. всадников-тюрок[946]. В местности Балк войска Джалал ад-Дина и Амин ал-Мулка напали на монголов, занятых осадой Кандагара. Трое суток шло ожесточенное сражение. Монголы «полагали, что "враг способен лишь бежать от них подобно газели, что никто не собирается нападать, что копья сопротивления притуплены и некому разить ими. И когда вдруг увидели эти копья, которые жаждут их горла и стремятся достать их сердца, они оседлали коня бегства»[947]. Монголы были разгромлены, и когда Чингиз-хан вскоре узнал о поражении своих войск, то его, по словам ан-Насави, «охватило смятение от того, что сподвижники его стали мясом для острых мечей и пищей для хромых орлов»[948]. Разгневанный Чингиз-хан приказал преследовать уходящего в Газну Джалал ад-Дина.
Джалал ад-Дин прибыл в Газну в 618/1221 г. Здесь к нему примкнули предводитель племенного отряда халаджей Сайф ад-Дин Играк, владетель Балха Агзам-Малик, глава ополчения афганцев Музаффар-Малик и предводитель карлукского отряда ал-Хасан — каждый из них имел под началом 30 тыс. воинов. Сам Джалал ад-Дин имел под командой 60 тыс. воинов, а Амин ал-Мулк — 40 тыс.[949].
946
Амин ал-Мулк во время бегства хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада подчинился Чингиз-хану и получил от него ярлык. Джэбе и Сюбетею было приказано не грабить владения Амин ал-Мулка (Герат и его округ). Однако Тогачар-нойан, нарушив этот запрет, приказал своим воинам разграбить владения Амин ал-Мулка. Последний оказал монголам упорное сопротивление и, боясь гнева Чингиз-хана, ушел к Газне и близ Кандагара присоединился к Джалал ад-Дину. См.: Сокровенное сказание, § 257;
949
Общее количество войск у Джалал ад-Дина и его союзников в источниках колеблется от 150 тыс. воинов и выше. См.: