Невѣрно и то, что въ недемократическихъ государствахъ власть распространяется на кого угодно, а въ демократическихъ только на нарушившихъ законъ.
Какой либо гражданинъ демократическаго государства не нарушаетъ закона, но и съ него власть беретъ подати, и ему предписываетъ форму брака, тащитъ его въ казарму или гонитъ на войну и, если правителямъ не нравятся его политическія убѣжденія, бросаетъ его въ тюрьму, вводя или даже не вводя для этого то, что называется военнымъ положеніемъ.
Всѣ государства ссылаются на законъ и всѣ нарушаютъ его каждый разъ, когда правители считаютъ такое нарушеніе для себя выгоднымъ.
Невѣрно и то заявленіе, что въ демократическихъ государствахъ законъ является выраженіемъ воли всего общества-государства, а въ деспотическомъ государствѣ выраженіемъ воли только части такого общества.
"Всѣ согласны съ тѣмъ, что преимущественное выраженіе государственной власти есть законъ, — говоритъ Л. Дюги. — Какъ же законъ въ дѣйствительности создается? Если онъ вотируется непосредственно народомъ, то съ необходимостью образуется большинство и меньшинство и законъ вотируется большинствомъ. Слѣдовательно, въ дѣйствительности, законъ не есть истеченіе изъ общей воли; онъ создается только большинствомъ индивидовь, составляющихъ народное собраніе".
Такимъ образомъ даже при томъ условіи, что законъ вотирують непосредственно всѣ граждане государства, онь — этотъ законъ — не является выраженіемъ общей воли. Конечно, и въ совѣтской республикѣ законъ не можетъ быть выраженіемъ общей воли трудового народа, Въ этой республикѣ существуетъ, напримѣръ, смертная казнь, а противъ нее едва ли не громадное большинство рабочаго населенія.
Тѣмъ не менѣе, говоря о современныхъ государствахъ, мы можемъ указать на существенную разницу между демократическими и недемократическими государствами. Власть первыхъ, опираясь на болѣе широкій базисъ, сильное, чѣмъ власть послѣднихъ. Власть устойчивое въ демократіяхъ: здѣсь больше людей, готовыхъ за совѣсть, а не только за страхъ поддерживать ее. Тѣмъ не менѣе, правъ былъ М. А. Бакунинъ, когда говорилъ — "между монархіей и самой демократической республикой существуетъ только одно существенное различіе: въ первой чиновный міръ притѣсняетъ и грабитъ народъ для вящей пользы привилегированныхъ имущихъ классовъ, а также и своихъ собственныхъ кармановъ во имя монарха; въ республикѣ же онъ будетъ точно также тѣснить и грабить народъ для тѣхъ же кармановъ и классовъ, только уже во имя народной воли. Въ результатѣ мнимый народъ — народъ легальный, будто бы представляемый государствомъ, душитъ и будетъ душить народъ живой и дѣйствительный. Но народу отнюдь не будетъ легче, если палка, которой его будутъ бить, будетъ называться палкою народной".
"Республиканское государство, основанное на всеобщей подачѣ голосовъ, можетъ быть очень деспотическимъ, даже болѣе деспотическимъ, чѣмъ монархическое государство, когда подъ тѣмъ предлогомъ, что оно представляетъ всеобщую волю, это государство будетъ тяготѣть надъ волей и свободными поступками каждаго изъ своихъ членовъ всей тяжестью своей коллективной воли".
Сознаніе, что человѣкъ обладаетъ властью — (хотя бы это сознаніе и было ложнымъ, хотя бы здѣсь смѣшивалась власть и возможность выбирать властителя) отодвигаетъ моментъ уничтоженія института власти. Расширеніе круга властвующихъ мнимовластвующихъ, возможность попасть въ ряды первыхъ, является слѣдствіемъ силы, накопленной какой-либо частью населенія. Это расширеніе круга власти можетъ совпасть съ улучшеніемъ быта какой-либо части населенія. Такое улучшеніе быта достигается, какъ разъ благодаря возросшимъ силамъ, но совершенно неосновательно приписывается расширенію круга властвующихъ.
И вотъ, вмѣсто того, чтобы стремиться къ улучшенію своего положенія и, въ частности, къ уничтоженію власти, люди стремятся къ призраку власти, къ мнимому праву на власть.
Процессъ обобществленія власти не наблюдался и не наблюдается въ настоящее время. Разъ только этотъ процессъ начнется, его логическимъ завершеніемъ будетъ уничтоженіе государственной власти, точно такъ же, какъ логическимъ завершеніемъ процесса обобществленія средствъ производства явится уничтоженіе собственности на нихъ.
И такъ, такъ-называемое "представительство" народа не отражало да и не могло отражать его воли. Оно проявляло свою волю, называя ее волей народа.