этом, но не настаивал на своих претензиях. Но если поступало указание «сверху»,
тогда уже другое дело.»88. В целом это впечатление Баскакова о руководителе
кинокомитета совпадает и с мнением А. В. Караганова: «. Романов был более
87 Павленок Б. А. «Кино. Легенды и быль: Воспоминания. Размышления». -М.: Изд-
во «Галерия», 2004. С. 56.
88 Цит. по: Фомин В. И. «Кино и власть. Советское кино: 1965-1985 гг.». - М.: Изд-
во «Материк», 1996. С. 139.
открытый человек. Ермаш более сдержанный, более «аппаратный», он никаких
секретов, никаких своих разговоров с руководящими лицами никогда не разглашал.
Алексей Владимирович вел себя более простодушно в этом смысле.»89.
В 1970 г. А. В. Романов вынужден был уйти на пенсию, а на посту руководителя
Госкино СССР его сменил Филипп Тимофеевич Ермаш, управлявший кинокомитетом
до начала 1980-х гг. По сложившейся номенклатурной традиции новый руководитель
комитета до этого назначения являлся сотрудником отдела культуры ЦК КПСС.
Характеризуя Ермаша как председателя Госкино, некоторые деятели отечественной
кинематографии полагали, что он «терпеть не мог кино и кинематографистов и
пользовался любым поводом, чтобы им насолить»90. Однако секретарь Союза
кинематографистов А. В. Караганов дал более взвешенную и менее эмоциональную
оценку этому руководителю: «Такой властолюбивый человек, как Ермаш, на уровне
инструкторов, заведующих секторами и даже заместителя заведующего отделом не вел
себя как подчиненный. Руководство для него начиналось только с заведующего
отделом и секретаря ЦК по идеологии.»91. Но будучи до своего назначения заве-
дующим сектором кинематографа отдела культуры ЦК КПСС, он, по свидетельству
Караганова, «все-таки с Союзом больше дружил, чем с Госкино романовским. Мы как
бы привлекались им в союзники в критике Госкино»92.
Как представляется, было бы несправедливо ставить в вину партийным
функционерам и государственным чиновникам то, что они не «допускали» к
потребителю те или иные произведения литературы и искусства, поскольку они сами
были частью общей системы, единого партийно-государственного механизма,
действовавшего в рамках определенных идеологических и поли
89 Цит. по: Фомин В. И. «Кино и власть. Советское кино: 1965-1985 гг.». - М.: Изд-
во «Материк»,1996. С. 139.
90 Головской В. «Между оттепелью и гласностью. Кинематограф 70-х.». - М.: Изд-во
«Материк», 2004. С. 39.
91 Цит. по: Фомин В. И. «Кино и власть. Советское кино: 1965-1985 гг.». - М.: Изд-
во «Материк», 1996. С. 151.
92 Цит. по: Фомин В. И. «Кино и власть. Советское кино: 1965-1985 гг.». - М.: Изд-
во «Материк», 1996. С. 153.
35
тических установок. Вместе с тем, во второй половине 1960-х -начале 1980-х гг.
существовало немало примеров того, как некоторые высокопоставленные партийные и
государственные чиновники покровительствовали отдельным деятелям культуры и
даже целым коллективам. Так, в сфере сценического искусства достаточно частым
явлением были ситуации, когда одна и та же «спорная» в идеологическом отношении
пьеса в каком-то театре к постановке разрешалась, а в каком-то - нет93. Нередко это
являлось следствием вмешательства влиятельных людей. Выдающиеся деятели
советского искусства вспоминают об участии высоких партийных чинов в судьбе тех
или иных произведений, о поддержке творческой интеллигенции либо их конкретных
работ. В этой связи чаще всего упоминается Е. А. Фурцева, которая охотно оказывала
такое покровительство, особенно до своего назначения на пост министра культуры. С
1957 и до 1960 г., будучи секретарем и членом Президиума ЦК, вместе с М. А. Сусло-
вым она также «занималась вопросами культуры»94. Роль ее в качестве министра
культуры представителями творческой среды оценивается по-разному, но очевидно, что
благодарных больше. Кроме того, некоторые сохранили о ней благоприятные
впечатления как о руководителе министерства. Например, Людмила Синявская,
сотрудник Управления театров министерства культуры СССР, вспоминает, что с
руководящим составом, со своими заместителями и руководителями подразделений ми-
нистр была предельно строга, а с рядовыми исполнителями, напротив, была корректна,