ограничивались лишь конкурсными делами. Довольно часто сотрудники коллегий
запрашивали мнения руководства союзов по различным вопросам, в том числе и по
вопросам экспертизы произведений. В январе 1975 г. дирекция МХАТ обратилась в
репертуарно-редакционную коллегию Управления музыкальных учреждений
министерства культуры СССР с просьбой подтвердить у Всесоюзного агентства по
авторским правам разрешение на право получения композитором В. М. Немировичем-
Данченко авторских отчислений за музыку к спектаклям театра «Иван да Ваня», «Сон
разума», «Соло для часов с боем», «Последние дни», «Четыре капли». В свою очередь
56
коллегия министерства направила эти сочинения на экспертизу в Союз композиторов
СССР «с целью определения авторской самостоятельности этой музыки»45.
В марте 1975 г. репертуарно-редакционная коллегия Управления музыкальных
учреждений отправила ответное письмо директору Малого театра оперы и балета г.
Ленинграда о проведенной экспертизе: «Настоящим сообщаем, что по данным экс-
пертизы, произведенной Московской организацией Союза композиторов РСФСР,
работа композитора Ю. Фалика по созданию оперного варианта оперетты Р. Планкетта
«Корневильские колокола» дает ему право на получение поспектаклевого авторского
гонорара в размере 40% суммы, причитающейся композитору за исполнение
оригинального произведения»46.
Из репертуарно-редакционной коллегии пьесы и либретто, прошедшие проверку на
идейное и художественное содержание, отправлялись на утверждение в Главное
управление по делам литературы и издательств при Совете министров СССР, потому
что любое драматургическое произведение могло быть включено в репертуар театра
только с разрешения Главлита. В связи с этим возникает вопрос, насколько значительна
была роль ре-пертуарно-редакционных коллегий в общей системе идеологического
контроля?
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, в период 1963-1966 гг., пока Главлит
находился в составе Государственного комитета Совета министров СССР по печати,
нередки были случаи, когда театры, используя сложность системы контроля,
принимали к постановке произведения без санкции Главлита. Они доводили работу над
пьесами до публичной генеральной репетиции, тем самым ставя органы управления
перед свершившимся фактом47. Одной из таких постановок был спектакль «Дион»,
поставленный в театре им. Вахтангова.
В июне 1965 г. в ЦК КПСС на имя М. А. Суслова поступило письмо от
художественного руководства и ведущих актеров театра им. Вахтангова по поводу
запрета спектакля по пьесе Леонида Зорина «Римская комедия». Пьесу Зорина Главлит
к постановке не утвердил, однако театр продолжал работу над ней, а министерство
культуры СССР запретило уже готовый спектакль. «По ходу работы над пьесой, -
писали артисты, занятые в спектакле, - нами внесены значительные изменения в нее и
поэтому наш спектакль должен быть рассмотрен как самостоятельное художественное
произведение»48. В результате после значительных сокращений спектакль был
разрешен, он вошел в репертуар театра под другим названием. В воспоминаниях
известного актера вахтанговского театра Михаила Ульянова содержатся любопытные
свидетельства того, как поэтапно осуществлялся прием спектакля и каков был характер
замечаний органов управления: «На одном из обсуждений спектакля - а этих
обсуждений было не меньше восьми, и каждый раз чиновники из министерства
культуры не говорили ни да, ни нет, не разрешали, не запрещали постановку, а
придирались к каким-то мелочам: тут убавить, тут прибавить, тут отрезать, тут
приклеить, -один из высоких товарищей заявил: «Вот здесь у вас нехороший намек в
названии улицы». - «Какой намек? На что?» - не понял Зорин. - «Неужели не ясно? На
улицу Грановского!»... В конце концов, спектакль утвердили. А в БДТ «Диона»
запретили категорически и, надо думать, не из-за улицы, на которой жил импе-
47 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Д. 151. Л. 250-257.
48 Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965-1972. - М.: Изд-во «РОССПЭН», 2009.
С. 29.
ратор Домициан. Правда, и нам «Диона» недолго дали иг-
49