дружественных нам партий захотел найти свое место в киноленте. Выделенные со-
юзниками по Варшавскому договору соавторы сценария лезли вон из кожи, чтобы
подтянуть образ своего шефа до пристойного уровня. В боевой биографии Тито
хватало материала, но что было делать с великим румынским вождем Чаушеску,
которому к концу войны стукнуло немногим более пятнадцати лет. Или, скажем, с
польским лидером, паном Гереком, не имевшим никакого отношения к освобождению
Речи Посполитой. Он рубал уголек в бельгийской шахте, хотя и значился лейтенантом
Сопротивления. Картину нашпиговали фальшивыми эпизодами, неуклюже
вставленными в сценарий. Не забыты были и наши вожди. Как можно было завершить
эпопею, не обозначив, скажем, первого секретаря Московского горкома партии Виктора
Васильевича Гришина? Правда, к началу Великой Отечественной войны он был всего-
то секретарем парткома одного из паровозных депо Подмосковья, но почему бы ему не
пробегать по железнодорожному мосту с пистолетом в руке? И никто не мог копнуть
правду - все художественные натяжки были высочайше одобрены верхами. Не собирать
же совещание по типу Коминформа, а и соберешь - передерутся. Режиссер приехал из
восточноевропейского турне одаренный медалями дружественных держав, но это мало
помогло фильму, в прокате он прошел незаметно»163.
О процессе написания сценария к фильму «Солдаты свободы» вспоминал и Валерий
Головской, причем, его впечатление совпало с мнением чиновника Госкино: «. В
данном случае ощущалось давление еще и со стороны компартий всех соц-стран.
Каждая из них вопреки исторической правде требовала показать, как они готовили
восстание народов против фашизма. В результате в картине на одной доске оказались
поляки и венгры, югославы и румыны с чехами»164.
Еще несколько примеров того, какое влияние на процесс создания фильмов
оказывало руководство социалистических стран, приводит в своих воспоминаниях
Евгений Матвеев. Первый эпизод, рассказанный известным актером, был связан с вне-
сением изменений в сценарий фильма по роману Александра Чаковского «Победа».
Поскольку производство предполагалось совместное, ждали отзывов на сценарий от
немецкой киносту
163 Павленок Б. А. «Кино. Легенды и быль: Воспоминания. Размышления». -М.:
Изд-во «Галерия», 2004. С. 106.
88
164 Головской В. «Между оттепелью и гласностью. Кинематограф 70-х.». - М.: Изд-
во «Материк», 2004. С. 214.
дии «Дефа» и от представителей ЦК Социалистической единой партии Германии.
«Мы, - пишет Матвеев, - предполагали, что будет некоторое несовпадение взглядов,
предвидели желание немцев расширить в фильме роль демократической Германии,
укрупнить их персонажи»165. Самым любопытным в этом рассказе оказалось то, что
когда авторы сценария попросили руководство на уровне секретариата ЦК КПСС
помочь в решении назревавшего конфликта, переговорив с представителями ЦК СЕПГ,
кинематографистам директивными органами в лице секретаря ЦК КПСС М. В.
Зимянина было предложено улаживать эту проблему самостоятельно. «Хорошенькое
дело, думал я, возвращаясь из ЦК, - вспоминал Е. Матвеев. - Политики в наши интриги
ввязываться не хотят... Если что, скажут: «Не получилось у режиссера... Бывает!..»...
Так от сцены к сцене, чтоб «не доводить до скандала», мы невольно ускучняли фильм,
разрыхляли композицию. Все эти наши сценарные мучения окупались немецкой
деловитостью в организации съе-
мок»166.
Интересным, безусловно, является и его рассказ о том, как прославленному
советскому режиссеру Сергею Бондарчуку не давали возможности снять фильм о
Тарасе Бульбе, поскольку поляки были категорически против подобной экранизации.
«Я сам был свидетелем разговора, когда главный польский коммунист Эдвард Герек
сказал: «Польским людям это не надо. Если вы поставите «Тараса Бульбу», то в
Польше поставят фильм.». И он назвал какое-то произведение - я сейчас уже не помню
какое, - в котором русские выставлены не в самом лучшем виде»167.
В целом говоря о системе заказа в кинематографе, следует отметить, что в
большинстве своем, судя по документам, кинематографисты были недовольны