Робеспьер добился принятия чудовищного декрета и почти перестал вмешиваться в дела управления: он не появлялся ни в Конвенте, ни на заседаниях Комитета общественного спасения. Тем временем усиливались противоречия как внутри Комитета общественного спасения, так и между ним и Комитетом общей безопасности. Почти двадцатидневное отсутствие в политической жизни Робеспьер прервал в связи с попыткой примирения двух правительственных комитетов. И именно этому примирению воспрепятствовал. 8 термидора Робеспьер обрушился в Конвенте на ярых террористов. Но, отказавшись назвать имена обвиненных им депутатов, он испугал всех, кто мог себя в чем-то упрекнуть. Ночью был составлен заговор.
Переворот 9 термидора явился своего рода коллективным политическим самоубийством. Слабые победили сильных. Болото превзошло Гору.
Добродетель Робеспьера оказалась сильнее его честолюбия. Он отказался от борьбы за власть, когда власть в его руках уже не могла служить добродетели. «Государственная власть, которая знает, что она есть, должна иметь мужество в каждом необходимом случае, где компрометируется существование целого, действовать совершенно тиранически», — писал Гегель, анализируя природу якобинской диктатуры{218}. Робеспьер действовал тиранически, отстаивая целое, и он его отстоял, но летом 1794 г. целое распалось. Террористы-взяточники Фрерон, Тальен, Баррас{219}, бастовавшие рабочие, торговцы, неизменно нарушавшие максимум, — это было целое? Власть ради власти привлекает людей низменных, к их числу Робеспьер не относился.
Вместо заключения
Народ во Франции XVII в. — раздробленная, разрозненная масса: разноликое крестьянство и немногочисленные бедные горожане — подмастерья, слуги, поденщики, бродяги, нищие, контрабандисты. С формально-юридической точки зрения все эти бедняки входили в третье сословие и составляли единое целое с «неблагородными» собственниками: торговцами, буржуа, богатыми ремесленниками, банкирами, низшими служащими государственного аппарата. В действительности единство было совершенно эфемерным. В первый год Фронды в Париже, Бордо и некоторых других городах сложилась пестрая коалиция, в которую вошли магистраты, состоятельные элементы третьего сословия и беднота, но то не был союз третьего сословия. Народ в годы Фронды бунтовал, оставаясь вне политики. Фрондеры, мятежные принцы, мазаринисты использовали массу как орудие своих целей, они не видели в народе ни граждан, ни личностей.
Людовик XIV своими победами и поражениями способствовал национальному сплочению французов. Он приучал дворян быть простыми подданными и тем самым сближал их с третьим сословием, вводя политическое бесправие как норму государственной жизни. Но нивелирование политическое не влекло и не могло повлечь за собой нивелирование социальное.