Далее Великий Композитор не слушал. Высвободившись, он вышел на перрон. Все, интересовавшее его еще несколько минут назад, потеснилось и уступило место главному.
Светомузыка! Вот чем он займется в самое ближайшее время.
11
Кудесник от медицины, божьей милостью профессор и терапевт, Сергей Петрович Боткин свое дело знал — уже наутро после его визита баронесса почувствовала себя много лучше.
Пробудившись на рассвете, она распахнула окно, напустила в мезонин морозного воздуху, велела прислуге окатить ее ледяной водою и накрепко растереть махровыми полотенцами. В трофейном турецком тренировочном костюме она легко проделала свои любимые гимнастические упражнения — посидела на шпагате, постояла на голове, распутала висевшие под потолком кольца и повисела крестом.
Посланный с поручением адъютант вскорости вернулся, ведя за собою заспанного учителя фехтования. Генриетта Антоновна, азартно выкрикивая подходящие к ситуации выражения, провела тренировочный бой на затупленных палашах — силы оказались равными, и противники, разойдясь без победителя, по-мужски пожали друг другу руки.
Окончательно разогревшись, ощущая каждый нерв и каждую мышцу, прямо-таки излучая бодрость и здоровье, баронесса молодо прыгнула обратно в койку и, блаженно растянувшись, закурила толстую черную гавану.
Адъютант, ординарец, денщик и горничная стояли перед ней почтительным полукругом.
В некоторой задумчивости она повертела висевшим на шее ключом от сейфа. Пересчитывать казенную наличность не хотелось — Генриетта Антоновна и без того знала, что все сойдется до последней копейки. Разве что поработать со штабными картами или в который раз перечитать старого лиса Мольтке? Съездить в полк, зажигательно поговорить с солдатами, влить в серую массу живительную влагу державного патриотизма?
Нет, сейчас всего этого не хотелось. Чем же заняться? Она вспомнила о совете знаменитого лекаря. Наслушаться симфонической музыки?! А почему бы и нет?!
Она красиво обломила столбик сигарного пепла о край услужливо подставленной пепельницы.
— Вот что… устроим-ка ввечеру домашний концерт… музыку слушать станем…
Прекрасному и тонкому замыслу возникло непредвиденное препятствие. Все петербургские знаменитости оказались ангажированными. Связались с Москвою. Тамошняя консерватория подсовывала малоизвестного композитора из материально нуждавшихся. Говорили, талантлив. Генриетта Антоновна великодушно махнула — пусть приезжает.
Представление откладывалось на сутки. Отдав распоряжение разослать пригласительные билеты (баронесса сменила гнев на милость, наказав себе быть более терпимой к гостям), позаботившись о настройщике и лично занявшись должной расстановкой кресел, Генриетта Антоновна уединилась у себя.
Странно-томящее чувство заполняло ее. Ночной сон, стыдный и сладкий, проплывал, как на экране синематографа. Сбросивши все и облачившись в прозрачнейший пеньюар, она открыла дверцу бронированного сейфа. На самом дне его лежала книжка с оторванной обложкою и без титула. Сия литературная поделка осталась ей от прежней горничной, безжалостно уволенной за дерзость и распутство. Баронесса, однажды заглянув в содержание, исполнилась праведного возмущения, но книжонки не выкинула… Сейчас она не могла противиться более искушению… дернула шнурочек бра, накинула одеяло и погрузилась в греховное…
Влюбленный в госпожу Сухомлинову пылкий юноша Судоплатов Константин Георгиевич предстал перед своею повелительницею.
— Имели ли любовный опыт ранее? — вопрошала прекрасная дама.
— Не имел, сударыня, — с поклоном отвечал воздыхатель.
— А слыхали вы о Бермудском треугольнике?
— Слыхал — сие место в мировом океане, где корабли пропадают бесследно вместе с командою.
— А знаете вы, что истинная женщина мировому океану подобна, и не боитесь ли пропасть?
Упрямо мотнул головою смелый юноша.
— Нет, не боюсь! — со всею страстью вымолвил он.
Прекрасная дама возлегла на подушки, и вот уже ея прелестные перси затрепетали в судорожных пальцах теряющего рассудок любовника. Не помня себя, Судоплатов Константин Георгиевич совлек последние шелка. Магический треугольник открылся ему.
Что наши знания перед нашими чувствами!
Через мгновение трепещущий юноша ощутил себя в заколдованном треугольнике и тут же
И сразу же перешла баронесса к новелле следующей…
Промаявшись в очереди, зверь от романтики Григорий Сараевич Полухин был впущен поджарыми служителями Эроса в приемную-спальню госпожи Сухомлиновой-Раз.