День был красивым, а она не знала, потому что шторы были сдвинуты.
Она вспомнила их с Иррис планы, что они придумывали, лежа на полу ее спальни. Казалось, то было очень давно. Рост, искусство и надежда на бумаге. Связи, что она хотела сделать с Меридеей, Скаэ и Свартой. Возвращение красок, музыки и цветов. Земля с открытыми окнами и детским смехом. Где люди были в университетах и гильдиях, строили надежды и мечты. Раннон, о котором она слышала истории.
Пора открыть окна. Пора вернуть мир.
Она раздвинула шторы и открыла окно, заполняя комнату пением птиц, а потом прошла к Шарону, следящему за ней.
— Раннон не выдержит другого канцлера, как твой отец, — сказал он. — Знаю, нельзя говорить плохо о мертвых, но это правда.
— Я не такая, как мой отец, — сказала Печаль. — Я не слаба. Нам нужно доказать, что Мэл не тот, кем притворяется. Но я все равно выступлю против него. Потому что я — Вентаксис. И я буду сто пятым канцлером Раннона.
Вице-канцлер протянул руку, и Печаль пожала ее.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Верно, гоблины страшны?
Нам их фрукты не нужны:
Что там пьют кривые корни
В их саду из глубины?»
— Кристина Россетти, «Базар гоблинов»
18
Лувиан Фэн
— Черт, — бушевала Печаль с утренней газетой, испугав девушку, что подавала ей чай. — Прости, — пробормотала она, дождалась, пока служанка уйдет, и продолжила. — Он снова сделал это.
За столом напротив сидел худой молодой человек в угольном костюме-тройке с очками в серебристой оправе, он перестал размазывать масло по хлебу, нож направил, как жезл.
— Полагаю, ты о Мэле? Что он снова сделал?
— Выпустил очередной указ как наш, — Печаль показала ему тонкую газету. — Четвертый день подряд. Такой же, — она указала газетой на стену, где Иррис повесила список идей, что они с Печалью составили в Истеваре недели назад. — Слово в слово то, что мы написали — назначить судей выдвигать решения насчет преступников, чтобы стражи порядка перестали делать это. Говорю тебе, Лувиан, у нас шпион. Кто-то выдает ему наши планы, и он старается донести их первыми, чтобы люди думали, что они — его.
Лувиан Фэн пожал плечами.
— Ладно, — спокойно сказал он и продолжил смазывать маслом хлеб.
— Лувиан! — Печаль дождалась, пока он посмотрит на нее. — Ты должен быть мне советником. Разве ты не должен переживать из-за этого? Он выдает наши идеи за свои раньше нас. Нужно было позволить мне выпустить наши заявления.
Лувиан опустил нож с нарочитой осторожностью.
— Повторю, будет в тысячу раз сильнее, если ты представишь планы целиком на презентации на следующей неделе, а потом все опубликуешь за один раз. Траур по твоему отцу закончился три дня назад, люди заняты своими делами. А тем временем начнется предвыборная кампания с твоей презентации. Думаю, заявления твоего брата читают только Йеденват и мы.
— Не зови его моим братом, мы все еще этого не знаем, — напомнила Печаль.
— Прошу прощения, — сказал ласково Лувиан. — И у нас есть шпион. Думаешь, у меня нет шпиона в их лагере?
Печаль моргнула.
— А… у тебя есть?
— Ясное дело. Откуда иначе моя информация? И да, тут будут шпионы, которые могли читать твой манифест, — он кивнул на стену. — Признай, было немного наивно вешать его там, где любой может увидеть. Но не переживай, там нет ничего, что они не обдумали бы — ничего странного, что у него те же идеи, он советуется в Веспусом, а так в Рилле. Хранители порядка арестовывают, преступников судят, и судья решает, наказывать или нет.
— Но…
— Если бы я думал, что твой список могут использовать против нас, я бы снял его. Тебе повезло, что пункты предсказуемы, и, если честно, милая Печаль, это пахнет выдумкой. Но это мое мнение.
Печаль старалась оставаться спокойной и ответила:
— Вся твоя информация была лишь о том, что он любит лимон, а не лайм, пишет левой рукой и поет, когда моется, хоть у него ужасный голос. Это бесполезно, но это мое мнение.
Решив, что она поставила точку, Печаль сделала большой глоток кофе.
Но Лувиан был готов к этому?
— Я хотел спросить, это семейное?
Печаль подавилась.
— Шучу! — Лувиан бросил ей салфетку, пока Печаль придумывала, чем его лучше оскорбить. — Полегче, дорогуша, — он сделал паузу и посмотрел на нее поверх очков. — Серьезно, Печаль, что ты ждала? Что слуга удобно подслушает, как Веспус и Мэл хохочут, что он — не потерянный мальчик? Веспус не дурак, он долго над этим работал, но, чем ближе мы к выборам, тем вероятнее, что он ошибется, потому что не сможет управлять ими. Тебе нужно быть терпеливее. Сплетни и слухи разлетаются быстрее правды.
— Выборы через семь недель, — кипела Печаль. — Нет времени быть терпеливой. Мы уже потеряли месяц на траур.
— Вижу, утрата отца тебя ранила, — Лувиан вскинул бровь, и Печаль хмуро посмотрела на него. Он идеально знал, как все было между ней и Харуном. Он спокойно продолжил. — Напомню, тебе не нужно доказывать, что Мэл — самозванец, для победы. Потому ты наняла меня. Перефразирую твои слова: «Я выиграю автоматически, если докажу, что он — самозванец, но я хочу победить, потому что люблю Раннон, а он — нет». И я сказал: «Ты победишь, потому что я гениален», — Лувиан широко улыбнулся и вернулся к завтраку. Печаль не дала себе бросить в него мармеладом.
— Доброе утро, команда, — Иррис бодро прошла в комнату с небольшой стопкой бумаг и конвертом, а еще с большим пакетом, который она поставила перед Лувианом. — Прибыли твои записи. И у меня отличные новости.
— Слава Грациям, — пробормотал Лувиан. — Кое-кому они нужны.
Иррис тут же повернулась к Печали:
— Что такое?
Печаль мрачно посмотрела на Лувиана и ответила:
— В газете сегодня написали, что Мэл хочет ввести судей и жюри лордов в Ранноне, если победит.
Иррис прищурилась.
— Но это наше…
— Да-да, — перебил Лувиан, видя, куда идет разговор. — Мы это решили. Какие новости?
Иррис улыбнулась, Печаль все еще не привыкла к этому за месяц, хоть улыбки и встречались все чаще.
— Тебя пригласили на вечеринку, — она протянула Печали конверт.
Она открыла его, Лувиан встал за ней и прочитал из-за ее плеча:
— Праздник новой принцессы Аралии в Рилле. Как мило.
— Я не могу пойти, — сказала Печаль.
— Почему?
— Я… — ответила Печаль, хмурясь.
Годами королева Мелисия звала Харуна, Печаль и ее бабушку на много фестивалей Риллы, и вдова всегда вежливо отказывалась, зная, что Харун плохо реагирует на идеи праздников. Но теперь…
— Я могу пойти? — Печаль оглянулась на Лувиана, в груди набухла надежда. — Я не должна быть здесь для избирательной чепухи?
Лувиан вскинул бровь.
— Избирательная чепуха, — повторил он.
Щеки Печали вспыхнули.
— То есть… — она умолкла.
— Не говори только «избирательная чепуха» при всех в Рилле. И добавлю, моя политически несведущая дорогуша, что королева позовет лидеров и представителей всех стран Лэтеи. Тебе с ними работать, когда ты будешь канцлером. Технически, это «избирательная чепуха».
— Хватит уже так говорить, — пробормотала Печаль.
— И это дает нам шанс побывать в Рилле. В замке. Где Мэл провел два года. Где его видели и слышали. Это отлично связывает оба наших интереса: одолеть Мэла и узнать, кто он на самом деле. Лучше даже я не придумал бы, — он похлопал ее по плечу и вернулся на место с улыбкой на губах.
— Погоди, «нам»? — Печаль посмотрела на приглашение. — Плюс гость, — прочла она.
— Конечно, я, — тут же сказал Лувиан.
Печаль посмотрела на Иррис, та тоже глядела на Лувиана.
— Это должен быть я, — сказал он.
— Почему это? — спросила Печаль. — Я хочу, чтобы пошла Иррис.
— Ай, — Лувиан прижал ладонь к сердцу. — Серьезно, это должен быть я. Там будет очень напряженно, все лидеры, а еще Мэл с Веспусом. За это ты мне платишь. Чтобы я направлял тебя. Был капитаном твоего корабля.