Каждая история ударяла по сердце Печали, люди ужасно пострадали. Но каждая история укрепляла ее решимость помочь им. Быть той, кто сделает это.
Они остановились на перерыв, она села с ними, приняла предложенные хлеб и оливки, плевала косточками в одну миску с ними, обрадовавшись, когда один раз попала. Когда вернулся солдат, он передал от Иррис, что им пора, и она попрощалась с толпой, что стала теплее, чем при встрече. Великан даже пожал ее ладонь своими большими руками. Она не знала, проголосуют ли они за нее. Но они начинали любить ее, это она знала. А она начинала видеть, как помочь им. Если она победит.
Они вернулись в поместье, обнаружили трех птиц от Шарона, все письма называли Печаль беспечной и глупой, слова сочились гневом от непослушания. Он ругал и дочь, но девушкам было все равно. Пока Печаль была в шахте, Иррис очаровывала руководителей шахты, и они ощущали радость впервые с того времени, как Печаль вернулась в Риллу.
— Думаю, завтра отправимся в гильдию врачей? — сказала Печаль за ужином, они терзали мясо от голода.
— И к концу дня у тебя будет степень по медицины, — ответила Иррис.
Шли дни, наступило время Праздника урожая. Впервые за восемнадцать лет Раннон мог это отпраздновать. Печаль читала, что это был праздник подготовки к зиме, сбора урожая с полей, подготовки домов к холодам. Огнями прогоняли тьму, оставляли позади этот год и ждали следующий. Для Печали этот праздник был символичным. Был временем нового начала.
Печаль никогда не выражала уважение Грации здоровья и плодородия, не красила лавровый венок в золото, не носила ее на волосах, подражая тому, как менялись листья, умирая, но она знала традиции из книг и от ее бабушки (не ее, как она себе напомнила). В Истеваре будет большой праздник. Они с Мэлом были пригашены.
Она прочитала в газете утром, что Мэл задумал свою вечеринку заранее, это точно настоял Веспус.
Печаль решила не устраивать праздник. Она могла поступить как Мэл, позвать профессоров и местных лидеров. Вместо этого они с Иррис и солдатами-телохранителями ходили по Раннону, как уличные музыканты, праздновали фестиваль урожая с народом.
Они не сообщали, куда придут, чтобы Сыновья Раннона не успели продумать план. Они прибывали почти без шума, оставались на пару часов. Они двигались по Раннону, решая направление ночью. Они побывали в Южных болотах и на западе. Снова на юге, в Аше, а потом через Истевар на дальний север.
Они были осторожны, нанимали непримечательные кареты днем, не ночевали в деревнях или городах, которые посещали, не бронировали места и не выдавали настоящие имена. Печаль и Иррис ночевали в одной комнате в гостиницах, подпирали дверь стулом на всякий случай. Окна запирали, порой забивали, и Печаль платила за это хозяину гостиницы утром. Они держали ножи под подушками, Печаль не ходила никуда одна, Иррис проверяла туалет и ванную перед ней, оставалась снаружи и периодически спрашивала, в порядке ли она.
Они хорошо сработались, посещали гильдии и союзы, фермы, больницы и школы по Раннону, игнорируя появляющиеся порой надписи Сыновей Раннона. Они не беспокоили, даже притихли с той попытки убить ее, наверное, им хватило надписей и атак на дома, и теперь они изменили свои цели, оставив ее и Мэла. Порой ночью это беспокоило ее, и она думала, был ли Лувиан в ответе за это. Он приструнил друзей? Она должна благодарить его?
Она невольно думала, следил ли он за тем, что они с Иррис делали, за ее продвижением по Раннону. И она задавалась вопросом, гордился ли он ею. Одобрял ли их затею, думал ли, что это поможет ей победить. Эти мысли были опасными, она злилась на себя за них, принималась усерднее за задания, за то, что нужно было исправить.
Они искали деревушки, которым было все равно, кто канцлер, лишь бы убрали гадкую стражу порядка, чтобы они жили спокойно. Печаль обещала это, и они были счастливы. Н будет ли это голосами? Они скоро узнают.
Кроме фестиваля урожая, этот праздник отмечал традиционно время, когда канцлер и его семья возвращались в Истевар из Летнего дворца, и Печаль думала об этом, когда они с Иррис вернулись в Зимний дворец для последнего праздника перед выборами. До выборов оставалось пару дней, она знала, что это мог быть ее последний визит в Зимний дворец. Она не давала себе думать о том, что будет, если она проиграет. До правды о себе она думала, что будет дальше жить в Истеваре. Но теперь она не знала, могла ли… Она отогнала мысли, они повернули на дорогу перед Зимним дворцом, и она выглянула в окно.
Арран Дэй написал сестре, упомянув, что произошло несколько изменений, но Печаль не была готова увидеть дом своего детства таким.
Даже издалека он выглядел иначе. Дорога к белому замку была убрана, деревьям придали форму, гравий разровняли. Дворец сиял в солнце позднего лета, окна открыли, и они отражали голубое безоблачное небо.
Печаль осторожно поднималась по ступеням к двери, где слуги в зеленых ливреях ждали с широкими улыбками. Она не знала это место.
Лестница в фойе сияла, мраморный пол был без пыли, перила отполировали до блеска. Все было светлым, без теней, даже запах изменился. Запахом ее детства было горелое масло и грусть, у которой был запах плесени и пыли. Заброшенности. Он пропал. Дворец пах лимонами и согретой солнцем кожей.
Они с Иррис с улыбками пошли все разглядывать, но и выгнали из бального зла с сияющими люстрами, слуги готовили его для праздника. Столовая тоже была захвачена слугами, и они пошли в части замка, где Печаль не была с детства, когда они с Расмусом прятались там для улыбок. Зимняя столовая была из стекла с видом на ухоженный луг. Игровая с зелеными столами была открыта и готова для использования. Зал для дам был с мебелью, что заново покрыли желтым бархатом. Печаль была тут в последний раз, когда Расмус бросил ей вызов коснуться мебели, ткань рассыпалась пылью под ее пальцами.
Пианино в зале музыки было настроено, когда она пробежала пальцами по клавишам, портреты предков в галерее казались дружелюбнее. Все было, как она и мечтала. Живой дворец.
Они не пошли только в западное крыло, потому что там собрались мрачные мысли Печали, а еще Шарон сообщил, что там остановился Мэл. Они оставались на ночь после праздника.
Ее старые комнаты тоже изменились, ковры и мебель с дырами сменили мягкие ковры, новые диваны и столы. Ее матрасы заменили, и она пару раз подпрыгнула на них, а потом распахнула окна спальни, впервые это было не запрещено.
Внизу было слышно приготовления, и она смотрела, как суетятся люди. Пара ласточек летала из гнезда над ней, и Печаль поверила, что у них могут появиться птенцы, хоть было уже позднее время года.
Из-за выборов она не участвовала в празднике, а была лишь гостем. Так что она искупалась, выбрала наряд. По традиции наряды были цветов природы, золотые, оранжевые и бордовые, как листья, и Печаль выбрала платье цвета оранжевых листьев, что ниспадало до лодыжек, и подходящие туфли.
Она посмотрела на венок золотых листьев на кровати. Люди по всей стране будут надевать их, готовясь к празднику с семьей и друзьями…
У Печали появилась идея.
Она вышла из комнаты с веночком в руке и побежала к двери Иррис, нетерпеливо постучала. Иррис ответила, она была в бордовом платье и с растерянным видом.
— Да?
— Думаю, можно пропустить пир и пойти в Истевар. Возьмем с собой еду как дар, будем предлагать домам.
— Печаль, нельзя. Ты тут гость. Это первый Урожай за восемнадцать лет.
— Именно. Это важно для всех. Я не говорю, что на всю ночь, но на пару часов во время пира. Мы вернемся к подношениям Грациям и танцам. Давай. Последний шаг перед выборами. Подумай, как это воспримут, ведь я оставлю большой пир ради народа…
Иррис покачала головой и вздохнула.
— Для тебя спокойствия нет? Ты или не можешь что-то делать, или бросаешься в дело без остатка.
Печаль запнулась, но сказал:
— Это очаровывает?
Губы Иррис дрогнули, она старалась не улыбаться.
— Ты словно хочешь позлить моего отца.