— Почему?
Она, словно не слыша вопроса, указала на соседнюю комнату:
— Там работает группа, проводящая сравнительный анализ ККМ, компьютерных климатических моделей, собранных с 1970-го по настоящий день. Это невероятно сложные модели, одновременно приходится манипулировать миллионами переменных величин. Пожалуй, на настоящий момент это самые сложные компьютерные модели, созданные человеком. В основном здесь мы сотрудничаем с американцами, англичанами и немцами.
— Понимаю… — Эванс все больше приходил в замешательство.
— А команда, занимающая вон то помещение, работает над проблемами изменения уровня моря. Есть еще и отдел палеоклимата. Ну и, наконец, еще одна команда занимается солнечным излучением и аэрозолями. В Калифорнийском университете Лос-Анджелеса на нас работает еще одна группа. Они изучают механизмы обратной связи в атмосфере, в основном тех ее слоев, где образуются облака, следят также за температурными изменениями. Вот, собственно, и все. — Заметив замешательство на лице Эванса, она умолкла. — Простите. Я полагала, что поскольку вы работаете с Джорджем Мортоном, то должны знать все эти подробности.
— Кто это вам сказал, что я работаю с Джорджем Мортоном?
Она улыбнулась.
— Мы свое дело знаем, мистер Эванс.
Они прошли в последний отсек помещения, где на стеклянных дверях не было ни надписи, ни таблички. Все стены были завешаны картами и огромными снимками, а столы заставлены трехмерными моделями земного шара внутри пластиковых кубов.
— Что это? — спросил Эванс.
— Наша бутафорская команда. Они изготовляют наглядные пособия для жюри присяжных. Данные так сложны, поэтому мы стараемся найти самые простые и убедительные способы представить их для восприятия.
Они двинулись дальше.
— Все действительно настолько сложно? — спросил Эванс.
— О да, — ответила она. — Островное население вануату обитает на четырех коралловых атоллах в южной части Тихого океана, где максимальная высота над уровнем моря составляет всего двадцать футов. И восемь тысяч обитателей этих островов рискуют быть затопленными, если с глобальным потеплением климата уровень лот будет повышаться.
— Да, — кивнул Эванс. — Я это понимаю. Но к чему вам понадобилось привлекать столько ученых и обработчиков данных?
Она как-то странно покосилась на него.
— Да потому что мы хотим выиграть это дело.
— Ну да…
— А его будет очень непросто выиграть.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился Эванс. — Это ведь глобальное потепление. Каждый знает, что глобальное потепление есть не что иное, как…
— Что именно? — донесся низкий и гулкий голос откуда-то с другого конца склада.
К ним вышел лысоватый мужчина в очках. Походка у него была какая-то неестественно подпрыгивающая, и ему очень шло это прозвище — Лысый Орел. Как всегда, Джон Бодлер был весь в синем: синий пиджак, синяя рубашка и синий галстук. Глаза его сузились, он пристально разглядывал Эванса. И Эванс вдруг смутился под строгим испытующим взглядом этого знаменитого адвоката.
— Позвольте представиться. Питер Эванс из «Хассл и Блэк». — Они обменялись рукопожатием.
— И вы работаете с Джорджем Мортоном?
— Да, сэр.
— Мы очень обязаны мистеру Мортону за его щедрость. И изо всех сил пытаемся доказать, что стоим его поддержки.
— Я передам ему это, сэр.
— Уверен, что передадите. Так вы говорили тут о глобальном потеплении, мистер Эванс. Этот предмет, как вижу, вас интересует?
— Да, сэр, интересует. Как и каждого мыслящего гражданина нашей планеты.
— Согласен. Однако скажите-ка мне вот что. Что такое глобальное потепление в вашем понимании?
Эванс с трудом скрывал удивление. Он никак не ожидал, что ему вдруг зададут такой вопрос.
— А почему вы спрашиваете?
— Мы спрашиваем об этом каждого, кто сюда приходит. Пытаемся создать представление о бытующем в обществе мнении на этот счет. Так что такое глобальное потепление?
— Глобальное потепление — это нагревание земли, вызванное сгоранием продуктов органического проис… — Ну, не совсем корректное определение.
— Почему нет?
— Мало того, оно страшно далеко от истины. Может, попытаетесь еще раз?
Эванс молчал. Да этот тип собрался устроить ему настоящий допрос, причем с изуверской хитростью и изощренностью, свойственной опытным законникам. Ему хорошо был знаком подобный тип личности еще со времен учебы в колледже. Он призадумался на минутку, затем заговорил, стараясь как можно тщательней подбирать слова:
— Глобальное потепление — это… э-э… нагревание поверхности земли, вызванное избыточным содержанием в атмосфере углекислого газа, который является продуктом сгорания органических веществ, в основном топлива.
— И снова не совсем корректно.
— Почему же?
— По нескольким причинам. Я насчитал как минимум четыре ошибки в этом вашем утверждении.
— Что-то я не понимаю, — пробормотал Эванс. — Я утверждал лишь, что мы наблюдаем глобальное потепление климата.
— На самом деле это не так, — сухо и повелительно отрезал Болдер. — Глобальное потепление — это теория…
— Какая там теория, особенно сейчас, когда…
— Нет, это всего лишь теория, — перебил его Болдер. — Поверьте, мне хотелось бы думать иначе. Но на самом деле это всего лишь теория, основанная на том, что повышенное содержание двуокиси углерода и других газов вызывает повышение средней температуры атмосферы земли благодаря так называемому «парниковому эффекту».
— Хорошо, согласен, — сказал Эванс. — Это более точное определение, но…
— Что «но»?
— То, что я пытаюсь сказать…
— Что именно? Говорите! Что же вы молчите?
Эванс не знал, что на это ответить. И изо всех сил пытался подавить раздражение. Болдер смотрел на него, как на какую-то букашку под микроскопом.
— Насколько я понимаю, мистер Эванс, сами вы верите в глобальное потепление, так?
— Конечно.
— Сильно верите, не правда ли?
— Конечно. Все верят.
— Мы сейчас говорим не обо всех, только о вас. Если уж вы так сильно во что-то верите, не кажется ли вам, что было бы разумно более точно и аккуратно верить, в чем именно заключается это ваше верование?
Эванс почувствовал, что вспотел. И на миг ощутил себя студентом-первокурсником.
— Наверное, сэр… в данном конкретном случае я затрудняюсь это сделать. Потому что, когда говорят о глобальном потеплении, все понимают, о чем именно идет речь… — Неужели? Так уж и все? Лично мне кажется, вы сами плохо представляете, о чем идет речь.
Эванс ощутил прилив гнева. Даже щекам стало жарко. И он не сдержался.
— Послушайте, лишь потому, что я не совсем точен в деталях и определениях этой науки…
— Детали меня не волнуют, мистер Эванс. Куда как больше меня беспокоит это твердо укоренившееся ваше верование. Подозреваю, что у вас нет ни малейших для него оснований.
— Со всем уважением к вам, но это… — Эванс с трудом перевел дух, — просто смешно… сэр!
— Вы хотите сказать, у вас есть основания?
— Да, есть.
Болдер смотрел на него долго и задумчиво. Казалось, он был страшно доволен собой.
— В таком случае вы будете просто незаменимы в судебной тяжбе по этому вопросу. Не подарите нам еще хотя бы час своего времени?
— Я, э… э… Да, конечно. Болдер обернулся к Дженифер Хейнс. Та сказала:
— Мы пытаемся выработать линию общения на суде с человеком, так же, как вы, хорошо информированным о глобальном потеплении. Что поможет нам в отборе жюри присяжных.
— То есть чтобы выставить их потом на посмешище?
— Именно. Мы уже беседовали с несколькими людьми.
— Ясно, — кивнул Эванс. — Надеюсь, что смогу в этом посодействовать, когда придет время.
— Теперь самое время, — сказал Болдер. И обернулся к Дженифер:
— Соберите свою команду в комнате 4.
— Я бы рад помочь, — заметил Эванс, — но я пришел сюда, чтобы составить, так сказать, общее…