Николай Константинович умоляюще посмотрел на Мелиссу. Та заправила за уши короткие темные волосы — бриллиантовыми каплями блеснули серьги — и сдержанно спросила экс-императора:
— Что вы тут делаете, Николас? Вы же должны быть на балу, во дворце.
— Я должен быть там, где вы, Мелисса.
— Мило, мило, мило! — растроганно вставила толстушка. — Нет, ну правда, жаль, что не со мной, ваше величество, вы подошли познакомиться! До чего обходительный мужчина. А может, все-таки стукнемся Перстнями, обменяемся контактами, а? Как вы на это смотрите, Николай Константиныч — или я могу звать вас Коля? — Государь ошеломленно покачал головой. — Нет? Николаша? Тоже нет? Ууу… — Мари насупилась, потом просветлела. — Ладно, вы так вредничаете, потому что пока плохо меня знаете. Почему-то мне кажется, что мы с вами все-таки подружимся сегодня.
— Николас, вы собираетесь уговаривать меня вернуться на работу? — обреченно спросила Мелисса, вновь отворачиваясь к окну. — Провальная идея, Николас. Ничего у вас не выйдет.
— Грубовато вы с императором разговариваете, Мелисса Карловна, уж не обижайтесь за откровенность, — опять влезла толстушка. — Некрасивенько с вашей стороны.
— Вовсе нет, милая Мелисса, я целиком и полностью одобряю ваше решение об увольнении, — сказал Николай Константинович, не обращая внимания на комментарии из зала. — Я считаю, что вы поступили благородно, и отставка была единственным выходом из ситуации. Я восхищен вашей порядочностью — и всё больше утверждаюсь в том, что собираюсь сейчас сделать.
Толстушка непроизвольно открыла рот, ожидая чего-то феерического. Ее Перстень, включенный на запись видео, оказался уже чуть ли не под подбородком экс-государя.
Николай Константинович сделал шаг в сторону, пытаясь отвязаться от надоеды.
— Мелисса Карловна… Мелисса, — начал Николай Константинович, бросая взгляд на свой Перстень. Пока всё в строгом соответствии с графиком. Вопреки обыкновению, говорил он быстро и твердо. Куда подевался тот нерешительный, скромный человек, который целыми днями отсиживался в Императорском гараже вместо того, чтобы принимать послов иностранных государств, и не менее двадцати семи раз отказал Левинсону в съемке реалити-шоу под рабочим названием «Простые будни русского монарха»?
— Мы подходим друг другу, как две шестеренки дореволюционных швейцарских часов, — Николай Константинович буквально чеканил слова. — Как поршень и цилиндр двигателя внутреннего сгорания «русско-балта». Как магнитная левитация и этот трамвай… — Экспромт, но удачный. — Мы должны быть вместе. Простите, что не понял этого раньше. Простите, что потерял столько драгоценного времени. Как говорил мой талантливый предок, с которым я чувствую душевное родство: «Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно: ты так невыразимо хороша! О, верно под такой наружностью прекрасной такая же прекрасная душа!»2
— Уипс! — восторженно взвизгнула толстушка. — Вы же как князь Фуржет! Ой, нет, как граф Любезье из того прелестного романчика «Любовь крестьянки», там еще такой страстный поцелуй нарисован на обложке, граф и его возлюбленная крепостная крестьяночка обнимаются среди снопов пшеницы, я его раз сто перечитывала… Какой же вы романтичный красавец, ваше величество, уж простите за дерзость! Вылитый герой дамских романов. Этот ваш мундир, ух… Ми-лень-ко! Такого я даже на шоу Ангела не видела. Ну, Мелисса Карловна, ваша очередь! Кидайтесь ему на шею, а я выложу на «Трубача» целующуюся парочку — император и премьер-министр, подумать только, все просто помрут! Я страшно разбогатею! Ну, чего вы ждете? Перед вами же мечта любой женщины! Я такого признания в жизни не слышала, даже в «Князе Фуржете и его фрейлинах»! Не упустите свое счастье, дамочка, активнее, активнее!
Николай смотрел на Мелиссу, а Мелисса неподвижно смотрела в окно, будто не слыша пылкого признания бывшего государя и болтовни соседки. Казалось, гораздо больше госпожу Майер волнует рекламный плакат километровой длины, растянутый вдоль вакуумной дороги и призывающей петербуржцев посетить новый ресторан «Нализаться до глобализации» («Вас ждет индивидуальный подбор блюд по коду Вашего ДНК!»), чем поэтическая речь Николая Константиновича.