– Друзья мои, – с сожалением произнес Грог, глядя на останки весельчака Бода. – Что же он с вами сделал?
Кем бы они ни были при жизни, теперь это была нежить, которая почему-то не пыталась его убить. Выходит, Ниргал все-таки принял его сторону. Грог стиснул кулаки и зашагал по узкому коридору навстречу чернейшей тьме. Двуручный меч, как и прежде, лежал на крышке саркофага. Рыцари в ржавых доспехах стоймя стояли в центре грота. Грог смело шагнул им навстречу, на ходу сбивая капюшон.
– Свое беру по праву, – коротко пояснил он, коснувшись рукояти меча.
Длинное лезвие очутилось у него в руках; и вновь ничего не произошло. Мертвые воины не шевелились. Грог стоял между ними и смотрел по сторонам, изо всех сил напрягая зрение. Настала пора действовать. Подбежав к одному из саркофагов, он схватил ритуальный кинжал с золотым лезвием и сунул его за пояс.
– Я не дам блеску золота себя ослепить, – вслух произнес Грог предостережение неизвестного чародея.
Что он имел в виду? Вонзив клинок в песок, Грог достал метку Уэй-Тару. Прямоугольная костяная табличка свободно умещалась на ладони. Проведи он по ней пальцами сейчас и остановка дыхания была обеспечена.
Оглядевшись, Грог посмотрел на груды сокровищ, и тут его осенило. Это была древняя крипта, и, судя по изображению рыцаря во внешнем гроте, построили ее для какого-то влиятельного вождя. Если так, то среди даров могли лежать заговоренные предметы. Амулеты, кольца, браслеты.
«Всегда смотри прямо», – напомнил он себе завет чародея. Грог поглядел на саркофаг напротив входа, где все это время хранился клинок. Раньше там лежали груды золота, но после того как он сбросил оттуда все добро, осталась единственная золотая шкатулка. Открыв ее, он нащупал внутри кучу монет и какой-то круг на цепочке. Поднеся его к глазам, Грог понял, что это амулет. Его изогнутую основу, напоминавшую полумесяц, украшали самоцветы. Вне всяких сомнений, вещица была заговорена. Осмотрев алтарь, и не найдя на нем других артефактов, Грог надел амулет, а затем сорвал с лица маску.
Ягоды после сна превратились в желе, но силы своей не утратили. Проглотив все, что было в мошне, он с содроганием посмотрел на метку Уэй-Тару.
– Лучше смерть, чем рабство, – вслух рассудил Грог и, прижав меч к груди, провел пальцами по костяной табличке.
В тот же миг неизвестная сила подхватила его и подняла в воздух. На стене пещеры открылась крошечная дыра, совсем черная и непроницаемая, как жидкая смола. Пространство вокруг нее пришло в движение. Грог заворожено наблюдал, как саркофаг, а затем и вся пещера, утекают туда, словно вода. Когда же вокруг не осталось ничего, кроме мрака, последовал толчок в спину.
Невидимый поток подхватил его и понес в пустоту со скоростью пушечного ядра. Магия никтов была ужасна. Она иссушала кожу и внутренности, словно полуденное солнце. Мир вокруг огрубел, превратившись в кусок камня. Стало тяжело дышать. Руки немели, горло терзал кашель, а он все несся сквозь пустоту, чувствуя лишь холод клинка на груди и нарастающую боль под сердцем.
Казалось, прошла вечность, прежде чем впереди вспыхнула оранжевая точка. Сквозь эту точку во тьму стали вползать искаженные очертания пещеры. Сначала стены и пол, затем пылавший в центре очаг, а потом и люди вокруг него. Вскоре пространство вернулось в норму и Грог рухнул на песок рядом с костром. До ушей донеслись изумленные вздохи.
– Ты кто такой? – испуганным голосом спросил бородач в жилете из вареной кожи.
Грог в смятении посмотрел на верзилу. Его приятели были озадачены не меньше. В пещере их было четверо. С момента его прибытия они так и остались сидеть на местах даже не пытаясь взяться за оружие. Тот, что заговорил первым, был смуглым южанином с белой бородой. При себе он держал простой топор на длинной рукояти. Оба его бледнолицых приятеля носили хлопковые рубахи. По количеству мешков и бочек у стен, можно было догадаться, каким ремеслом жила эта братия.
– Где статуя никта? – спросил он главаря, схватив пылающую головню из костра.
– Чего?
– Здесь в пещере есть каменная статуя! Где она?