— Наверное.
— А ты придумала, какой костюм наденешь, Яна? Самое простое – прикинуться привидением, надо только завернуться в простыню и выскакивать из–за кустов, когда мимо идут люди. Но это так примитивно…
— Я никуда не пойду, Лера, — слова вырвались неожиданно, но, произнеся их, я почувствовала облегчение – это был правильный выбор.
— Не поняла… Мы же ради Хэллоуина и приехали.
— Я устала, хочу отдохнуть.
— Кому что нравиться, — пожала плечами Валерия, продолжая наносить на лицо толстый слой «штукатурки». – Лично я собираюсь оттянуться по полной.
Вскоре она упорхнула из номера. Я лежала на кровати и смотрела в потолок. На душе скребли кошки. Хэллоуин в Румынии превратился в мерзкий фарс на костях того, кто создавал и защищал эту страну. Влада Дракулу считали национальным героем, но в то же время зарабатывали деньги тем, что пугали туристов клыкастым графом, вылезавшим из гроба. Влада снова предали, теперь уже после смерти…
Флоренция, 1463 год.
Хотя я родилась на Сицилии, судьба распорядилась так, что годы своего детства и юности мне посчастливилось провести во Флоренции. С этим городом были связаны самые светлые, дорогие воспоминания, он стал моим домом. Я покинула Флоренцию почти десять лет назад, глупой маленькой девчонкой, бросившей дом и отправившейся на поиски Сестры. Теперь многое изменилось, но сердце сжалось от сладкой тоски, когда я вновь увидела спокойные мутные воды Арно, колокольню собора Санта–Мария дель Фьоре, красные черепичные крыши домов.
Мне стоило больших трудов уговорить Сестру погостить во Флоренции. Елена не была сентиментальна, не любила ворошить прошлое и всю дорогу посмеивалась надо мной, изображая предстоящую встречу с родными и друзьями детства. Но встречи не получилось – родители умерли, так и не дождавшись возвращения блудной дочери, старший брат женился и переехал в Рим, осталась только старая тетка, занятая воспитанием многочисленных внуков и равнодушно встретившая гостей. Нам не отказали в ночлеге, но это уже был чужой дом, полный своих, не имевших ко мне отношения забот.
— Нельзя оглядываться назад, Адриана. Я много раз говорила об этом.
— Мне хотелось увидеть родителей, попросить прощения. Сказать, как сильно их люблю.
— Мы обречены на одиночество. Сестры–охотницы в каждой своей жизни обязаны выбирать между долгом и счастьем.
Мы медленно брели по узким улочкам мимо многочисленных художественных мастерских. Еще несколько часов назад я была счастлива ступать по этим камням, но теперь в душе осталась только горечь и пустота. Невеселые раздумья прервало появление мальчишки–посыльного. Он сунул сестре письмо и быстро скрылся в переулке.
— С кем ты переписываешься?
Елена не ответила, поглощенная чтением. Признаюсь, в этой жизни мне нелегко приходилось со своей Сестрой. Она всегда была круче и решительней чем я, а в этом воплощении просто пугала своей твердостью и скрытностью. У нее были секреты, которыми она не делилась даже со мной. Елена читала письмо, и ее лицо потихоньку превращалось в суровую, непроницаемую маску. Судя по всему, дела шли хуже некуда.
— Да что случилось, наконец?!
— Влада бросили в темницу. Его опять предали. Те, кому он верил.
Это была недобрая весть. В отличие от Сестры, я одобряла не все поступки валашского господаря, но в целом он мне нравился. Влад был сильным, уверенным в себе человеком, верил в торжество справедливости, самоотверженно защищал свое маленькое княжество от многочисленных врагов. Когда около года назад мы с Сестрой уехали из замка Дракулы, все шло к скорой войне с Турцией. Долг звал нас вперед, мы покинули Валахию, устремившись на север, и так и не узнали, чем закончилось это противостояние.
— Он попал в турецкий плен?
— Нет. Произошло что–то непонятное. Человек, который мне пишет, так и не понял, почему это случилось. Но все по порядку. Войны с Турцией избежать не удалось, на Валахию двинулась огромная двухсоттысячная армия, и тут выяснилось, что у Влада нет союзников. Бояре не поддержали своего воеводу, обычно дружественная Молдавия сделала вид, будто происходящее ее не касается…
— А венгры? Они обычно помогали Дракуле.
— Венгрия выжидала. Рассчитывать можно было только на себя. Думаешь, Влад отступил, струсил? Ему навязали эту войну, соотношение сил было примерно один к десяти, но он принял вызов. Влад понимал, что в открытом бою ему не устоять и тогда пошел на хитрость. Он отлично знает турецкий язык, и это помогло ему вместе с несколькими храбрецами проникнуть в лагерь врага. Он собирался убить султана. Эта смерть позволила бы избежать войны.