И была еще одна вещь, достойная упоминания...
Красный, светящийся, перевернутый крест прямо над контуром.
«Какого хрена?» - подумала Дон
Сноуи посмотрела прямо в объектив дрона и повторила ее мысль:
- Какого хрена, а? В подвале Крафтера есть дверь, которая ведет в ад, но также есть дверь, которая ведет к этому гребаному космическому кораблю! И у этого гребаного космического корабля есть такая же дверь! И над ней висит гребаный перевернутый крест, а перевернутые кресты – это символы поклонения дьяволу! Так что, не значит ли все это, что инопланетяне – гребаные космические сатанисты?
Дон, как бы безумно она себя ни чувствовала, хотела бы ответить, потому что теперь это было очевидно. Сатанисты-пришельцы... Все это дерьмо! Но сейчас ей нужно было придумать, как вытащить Сноуи оттуда и вернуть сюда. Эти двери были похожи на телепорты в кино – только это было НЕ кино!
Может быть, если я нажму кнопку возврата, Сноуи сможет проследить за дроном обратно через дверь, которая вела к Дому Люциферу, а оттуда обратно сюда...
Сноуи отпустила дрон, как будто ей пришла в голову та же мысль. Он снова завис. Дон нажала кнопку НАЗАД.
Что, разумеется, и произошло, когда сел аккумулятор.
««—»»
Шаткое сознание Писателя вернулось к нему, как пузырь, поднимающийся на поверхность водоема. Он почувствовал, как кто-то обнял его за спину и похлопал по щеке.
- С тобой все в порядке, все в порядке? - услышал он эхо и смутно сексуальный голос.
Конечно, это была Чарити. Она была рядом со мной, когда я…
Когда я что?
Когда я надел темные очки и посмотрел вверх!
Он увидел вот что: угольно-черное монолитное сооружение высотой в тысячу – нет, тысячи – футов. Его чернота неуловимо светилась. Возможно, эффективным способом описать это было бы попросить вас представить себе Эмпайр-Стейт-Билдинг перевернутым вверх дном и стоящим на своей антенне, но полностью черным.
«Во имя Иксиона, царя Лапифов», - подумал Писатель, когда толчок воспоминания выбил весь воздух из его легких.
- Должно быть, я сошел с ума. Я не мог видеть то, что мне показалось...
- Я тоже это видела, так что ты не сошел с ума, - сказала Чарити.
Судя по тому, как Чарити склонилась над ним, одна великолепная грудь наполовину соскользнула с выреза сарафана, и Писателю ничего не оставалось, как уставиться на нее, пока он обдумывал это последнее откровение.
- Это гигантский космический корабль, не так ли? Я имею в виду невидимый гигантский космический корабль.
- Не понимаю, что еще это может быть, - сказала Чарити. - Но, по крайней мере, мы узнали один секрет. Солнцезащитные очки, которые носят эти женщины в черном, это больше, чем просто солнцезащитные очки, и я готова поспорить, что у них есть много других свойств, особенно если учесть технологию, задействованную здесь. Мы должны найти способ проникнуть внутрь.
- Нет, нет, - возмутился Писатель. - Я думаю, можно с уверенностью сказать, что мы уже вляпались по уши. Мы пришли сюда в поисках твоего брата, Толстолоба, который, кстати, настоящий монстр, и что же мы нашли вместо него? Инопланетные девушки-готы в черных плащах и невидимый космический корабль, такой высокий, что конца ему не видно.
- Я думала, ты писатель, - сказала Чарити. - Предполагается, что писатели хотят испытывать уникальные вещи и писать о них.
- Только не этот писатель, - сказал Писатель. - С этим писателем сегодня покончено. С меня хватит. Единственное, чего я сейчас хочу, это вернуться в Люнтвилль, пойти в бар и пить пиво, пока не напьюсь.
Чарити не обратила на него внимание. Она снова надела темные очки, затем полезла в пластиковый пакет Писателя, выудила черный кулон, который он нашел, и осмотрела место, где они видели, как исчезли те две женщины.
- Как я и думала, - сказала она. - Это больше, чем просто сатанинский кулон. - Она воткнула нижнюю часть перевернутого креста в воздух, повернула его, и раздался щелчок.
В тот же миг в воздухе образовалось продолговатое отверстие размером с дверь.
У Писателя отвисла челюсть.
- Значит, эти подвески на самом деле ключи...
- Не сомневаюсь, - сказала Чарити. - Но чтобы разглядеть замочные скважины, нужно надеть темные очки. Давай.
Что еще мог сделать Писатель? Он последовал за ней в невозможный дверной проем.
То, куда они вошли (как вы уже догадались), было черным коридором, который казался бесконечным, в то время как его «чернота» казалась смутно светящейся, и этот коридор абсолютно противоречил размерности, как ее понимал Писатель.
- Это невозможно, - сказал он, но это было действительно ненужное замечание – на самом деле, возможно, самая бесполезная вещь, которую он когда-либо говорил. Что НЕ было невозможным сегодня?