Так говорил большой плохой капитан Стрейкер, но, как и большинство мужчин в конце дня, он был весь в разговорах, и на самом деле его «Ванга» не была ни в одной «каторжной ране» в течение двадцати лет. Почему так? - Можно было бы спросить. Почему он не воспользовался благоразумным использованием всех лишних дыр в здании, как большинство из них? Ответ найти легко: видите ли, в течение последних двадцати лет Стрейкер принимал пол-Беньянские дозы лекарств от артериального давления. Имейте в виду, это лекарство работало очень хорошо, и это держало кровяное давление пониженным, но также оно держало внизу и кое другие вещи.
Вот вам и необходимые наброски характеров пассажиров нашего маленького приземистого автобуса. А теперь о приключениях…
- Вы только посмотрите, - пожаловался Стрейкер, вставая. - Куски человеческого дерьма, ни одна из вас никогда в жизни не работала по-настоящему, все на пособие и продовольственные карточки, трахаетесь по десять раз в день, чтобы залететь нарочно, у вас есть киски, достаточно большие, чтобы проехать на этом автобусе, и животы, полные Бог знает чего. Вам должно быть стыдно за себя, за всех вас. Единственное, что вы делаете правильно, это жрёте и трахаетесь и набиваете свои кишки Твинки, которые покупают налогоплательщики, а затем высераете их из своих грязных задниц.
Глотка свернулась калачиком и начала всхлипывать. Сиськи ковыряла в носу, глядя в несуществующее окно, а Йети царапала промежность сквозь оранжевое «платье».
- Мы тоже вас любим, капитан, - сказала она. - Спасибо за добрые слова. Какой вы славный парень!
- Ты хочешь создать мне проблемы? - Спросил Стрейкер. Он носил на поясе два электрошокера, как шесть пистолетов, и вытащил один. - Если так, я покончу с этим дерьмом прямо сейчас.
- Здоровяк, - передразнила его самая крупная из заключенных. - Любит болтать всякую чушь с беззащитными беременными женщинами, прикованными к гребаному автобусу. Ну и герой. Нужно делать такое дерьмо, чтобы чувствовать себя настоящим мужчиной, да? Какая неженка, какой толстый жалкий гомик. Я знаю маленьких девочек покрепче тебя, старый хрыч.
Стрейкер вытаращил глаза. Он оглянулся на Райанса за рулем.
- Сержант Райанс, вы слышали, что этот человеческий мусорный бак только что сказал мне?
- Конечно, капитан. Если осужденный знает, что для нее хорошо, она будет держать своё хавало закрытым до конца поездки.
- Да пошел ты тоже, тощий говнюк, - рявкнула в ответ Йети. - Ты можешь говорить оскорбительное дерьмо, какое захочешь, но ни один из вас не может ничего сделать с нами, и вы оба это знаете.
- Неужели? - Стрейкер улыбнулся, уперев руки в бока. - Ты слышал, что сказало это чудище, Райни? Мы ничего не можем сделать с этими грязными суками.
Йети взревела, указывая пальцем.
- Там есть чертова камера! Все, что вы делаете и говорите, записывается!
Стрейкер и Райанс замолчали, а потом разразились хохотом.
- А, эта старая камера в проходе наверху? Мы установили её на… - Стрейкер щелкнул пальцами. - Как это называется, сержант?
- Петля подачи, - сказал водитель с улыбкой. - Она записывает первые десять минут путешествия, а потом прокручивает их снова и снова. Обычная хитрость.
Йети обдумала эти слова, прищурившись, потом нахмурилась.
- Это чушь собачья. Технари в тюрьме наверняка знают об этом.
- О, так ты мне не веришь, да? Хорошо, но скажи мне вот что. Как я могу ударить тебя по лицу, если я нес чушь? - Стрейкер изо всех сил врезал кулаком в левую скулу Йети.
- Ублюдок! - взревела женщина, поднеся свободную руку к лицу.
- Черт Возьми, Райни. Похоже, заключенная упала и приземлилась на лицо, когда садилась в автобус.
- Я занесу это в свой транспортный журнал, капитан. Надо быть внимательным.
- Как тебе такое дерьмо? - Стрейкер задрал оранжевое платье Йети до самого верха, обнажив большие белые груди и гигантский живот размером с пляжный мяч. Он начал с удовольствием ощупывать эти груди. - А что насчет этого? Я что, приставал к тебе? Разве это не сексуальное домогательство к заключенной? Разве камера не увидит, как я это делаю? - Раздался еще более грубый смех. - Господи, меня же уволят, правда? Пожалуйста, не судись со мной, Йети! - Тук! - опустился ещё один удар на его лицо.