Уверенным шагом я поднялся на второй этаж, часть которого возвышалась над холлом так, что два стражника с арбалетами, несущие там дежурство, могли контролировать не только весь длинный коридор верхнего этажа, но и главный вход.
– Что тебе надо в личных покоях баронов, маг? – весьма грубо и пренебрежительно окликнул меня один из охранников.
Стоило ожидать такой поворот событий. На первом этаже постоянно бывали посетители, приходящие к Бартолло или даже самому Гомезу, кузнецы часто заглядывали в арсенал, а некоторые стражники тайком бегали на кухню, чтобы своровать пару окороков с хозяйского стола. Всё это было повседневностью, но вот на втором этаже располагались личные комнаты самых высокопоставленных людей лагеря, а также вход в центральную башню, в которой по слухам хранились сокровища. Само собой, эта часть замка просто не могла не охраняться, и здесь редко бывали незваные гости. Последний раз меня наверх отводила Наталья, и она же была моим «пропуском». На этот раз, я поднялся сюда по собственной инициативе. Оставалось рассчитывать только на подвешенный язык и сообразительность, поэтому, не теряя внешнего спокойствия, я ответил:
– Да помилует Иннос твою грешную душу, невежа. Как ты смеешь так обращаться к преданному служителю истинной веры?
Стражник немного смутился и вопросительно глянул на своего приятеля, стоящего в нескольких метрах. Тот лишь пожал плечами и скучающе зевнул – мол, маг подошёл с твоей стороны, ты и разбирайся. Не найдя поддержки, охранник, тем не менее, не сдался:
– Кто бы ты ни был, хоть сам Иннос, но у меня приказ не пускать никого без разрешения! Объяснись или поворачивай назад.
Для убедительности стражник многозначительно перевёл взгляд на тяжёлый арбалет, прислонённый к перилам. Конечно, это было смешной угрозой, учитывая, что для сохранности тетива не была взведена. Пока этот недотёпа будет возиться со своим увесистым орудием, годным лишь для обороны крепостных стен, я успею «забросать» его десятком огненных шаров, превратив в горсточку пепла. Но это всё не имело значения, потому что по вполне понятным причинам любой вооружённый конфликт был совершенно неуместен в данной ситуации.
– Барон поручил мне заняться лечением одной из его «служанок», – пошёл я ва-банк, – она должна быть в комнате на этом этаже.
– Ха-ха! Неужели? – противно заржал караульный, – заняться лечением, значит?
– Да, – ответил я спокойно, игнорируя его намёки, и для убедительности выудил из кармана лечебный эликсир.
– Ну, раз так, то гони ключ от двери! Гомез лично запер комнату сегодня утром.
Похоже, мой блеф провалился. За ненадобностью я небрежно бросил эликсир обратно в широкий карман своей робы, и стекло пузырька звякнуло обо что-то. Опустив руку поглубже, я нащупал небольшой металлический предмет, изощрённой формы, сжал кулак и извлёк находку – это был ключ. Ну конечно! Шани плела что-то про ключ! Ловкачка ухитрилась сунуть его мне в карман, пока мы разговаривали. Ситуация, которая секунду назад казалась безвыходной, неожиданно приобрела совсем другой оборот. Не скрывая своего триумфа, я протянул ключ незадачливому охраннику.
– Эмм… Хорошо… – промямлил сторож удивлённо, – простите, кхмм... мастер-маг… Проходите.
– Так и быть, я не буду жаловаться барону на твоё хамское поведение, – снисходительно ответил я, – но и тебе лучше ему об этом не напоминать. Помолись Инносу, он милостив и простит невежество своему покаявшемуся чаду.
Стражник потупился, уставившись на свои сапоги. Я не стал больше изображать праведного священника и двинулся к уже знакомой двери, рассчитывая, что Наталья будет в тех же покоях, куда она отводила меня в прошлый раз. Так и оказалось – ключ уверенно повернулся в замочной скважине с характерным щелчком плохо смазанного механизма. Я вошёл и на всякий случай закрыл за собой дверь изнутри.
На мой вкус комната была обставлена грубовато, хотя для колонии это была невиданная роскошь. На стене висела картина, на которой герой, имя которого история не сохранила, пронзал гарпию острым клинком. В углу напротив входа стояли два громоздких сундука, обитые железом, на полу лежал тёмный, изъеденный временем ковёр. Свет с трудом пробивался через узкие окна, напоминавшие бойницы и, несмотря на то, что на улице царил яркий солнечный день, внутри было довольно мрачно. Наталья лежала на широкой кровати с балдахином в дальнем конце комнаты. Я подошёл ближе, но она никак не отреагировала на моё появление. На её лице виднелись следы давних побоев, но свежих синяков не было.