Меня отвели в спальные покои и позволили осмотреть девушек. Дабы соблюсти приличия и врачебную тайну, я попросил сопровождавших удалиться и оставить меня наедине с пострадавшими. Просьбу выполнили с явным удовольствием, и даже, будто бы с облегчением, так что двое стражников остались ждать за дверью. Девушки были рады меня видеть и коротко поведали суть дела. К моему облегчению, Наталья была не только жива, но даже могла стоять на ногах без посторонней помощи. Её травмы зажили, хотя всё ещё давали о себе знать. Как я и советовал, она пролежала в кровати столько, сколько смогла – до тех пор, пока Гомез за волосы не выволок её из комнаты, приказав или работать, или подохнуть. Благодаря моим стараниям, она не только не испустила дух, но даже наоборот, постепенно пошла на поправку. Возможно, барон продолжил бы издевательства, но к тому времени новая наложница уже была настолько морально раздавлена, что продолжать садистскую игру стало не интересно. Кроме того, не похоже, чтобы в его планы входила скорая смерть Натальи. Как бы то ни было, всё равно «падучая» сделала девушек непригодными для любых видов работ и утех. Честно говоря, я был удивлён, что Гомез обратился к кому-то хоть сколько-то искушенному в медицине, вместо того, чтобы попытаться вышибить из девок дурь кулаками. Причина такого благоразумия оказалась на удивление простой – он боялся подходить к девушкам, чтобы случайно не заразиться.
Что касается «болезни», то её источник был на редкость прост. Лестер во время одного из посещений замка, сбыв партию болотника, слегка задержался и, как я и рассчитывал, смог коротко переговорить с Шани, сообщив, что действует по моему приказу. Отчасти это даже было правдой, ведь именно я послужил катализатором всей затеи и поведал друзьям о печальной участи девушек. Тем не менее, план Лестера в корне отличался от моего. Он дал им небольшие пузырьки с каким-то зельем, содержащем в составе болотную траву, и предупредил, что эффект от него будет крайне неприятным, но стоит потерпеть ради светлого будущего. Кроме того, он запретил говорить кому бы то ни было об этом зелье, приказал надёжно спрятать его и не давать недавно прибывшей каторжанке, ведь если проклятье поразит всех наложниц, Гомез будет в бешенстве и станет непредсказуем. Шани начала пить отраву чуть позже Натальи, в результате чего создалась видимость, будто она заразилась. Именно тогда их и заперли в комнате. От зелья у девушек начались страшные видения, будто кто-то ужасный говорил с ними, вбивал мысли в голову, словно кузнечным молотом, требовал подчинения, хоть и не совсем понятно в чём. Иногда становилось совсем плохо и они теряли сознание, что выглядело как приступ эпилепсии.
Лестер прибегнул к таким жестоким мерам для того, чтобы рудный барон уверовал, будто девушки отмечены волей Спящего. Дальше были возможны два варианта развития событий. Либо наложниц попытаются убить за ненадобностью – тогда им нужно действовать по обстоятельствам, хитрить, тянуть время и, конечно, отказаться от настойки. Либо же, что более вероятно, расчётливый Гомез решит извлечь хоть какую-то выгоду из ставших бесполезными игрушек. Кому можно сбагрить безумных девушек, страдающих навязчивыми видениями? Конечно, сектантам в обмен хотя бы на тот же болотник или ещё что-нибудь. Можно было рассчитывать, что культисты отдадут что угодно, чтобы заполучить «жриц Спящего».
Нет слов, как я был зол на Лестера, когда выслушал сбивчивый рассказ девушек. Давать женщинам сильнодействующий наркотик, не будучи уверенным в результате? Нет, я был лучшего мнения об интеллектуальных способностях своего приятеля. Тем не менее, отступать было поздно, и мне пришлось принять его план, скрыв от девушек своё удивление и негодование. Оставалось немного подыграть, сообщив нужный диагноз Гомезу. Распрощавшись с Натальей и Шани, которые искренне просили меня, чтобы всё это поскорей закончилось, я отправился на доклад к барону. Интересно, смог ли бы, к примеру, мастер Дамарок распознать истинную причину девичьего недуга? Я подозревал, что нет – догадаться, что наложницы тайком употребляют наркотик, было непросто. Но всё-таки очень повезло, что обратились именно ко мне.