– Довольно. Приведи себя в порядок и немедленно возвращайся ко мне. Начнём обучение без отлагательств. Ты слишком засиделся в бездействии.
Техника была скучная до невозможности. Адепт погружался в подобие транса, сам превращаясь при этом будто бы в напряжённую струну. Любой шорох, движение, дуновение ветра – ничто не оставалось незамеченным, в то время как сознание было спокойным, как гладь озера. Насчёт осмысления жизни, старик явно перегнул. В этом состоянии не только думать было затруднительно, но и вообще вся жизнь казалась далёкой и несуществующей. Звуки, ощущения и зрительные образы обрабатывались подсознательно, поверхностно, сигнализируя лишь в том случае, если они превышают определённый допустимый предел. Я мог стоять в таком положении часами, практически в одной позе. Мои мышцы бы превратились в камень от онемения, если бы они и так не были в это время подобны камню. Вторая часть техники посвящалась как раз работе тела. Метаболизм часового замедлялся, хватало всего пары вдохов в минуту, чтобы обеспечить потребность в кислороде. Оставались активны и максимально напряжены лишь органы чувств, чей резерв был на удивление велик, они почти не требовали отдыха. Ни для кого не секрет, что даже у спящего все органы восприятия работают. А состояние, которому меня научил Корристо как раз и было подобием сна наяву.
Порой, что-то выводило меня из оцепенения, в таких случаях тело напрягалось, как пружина, готовая разжаться в любой момент. В эти мгновения от медлительности не оставалось и следа, наоборот, можно было среагировать на любую атаку или неожиданный выпад противника с нечеловеческой быстротой, будто бы всё время ожидания и нужно было лишь для того, чтобы накопить силу для рывка. Поистине, эта техника медитации была ни с чем не сравнима, а тот, кто ей в совершенстве владел, мог быть идеальным часовым. Единственным недостатком было то, что для поддержания организма в постоянной готовности, требовалось непрерывно тратить магическую энергию, запас которой приходилось то и дело восстанавливать стимулирующими эликсирами. У таких эликсиров был ряд побочных эффектов, а потому без крайней необходимости пить их совершенно не хотелось. В связи с этим большую часть дня я старался не прибегать к заклинанию, а просто стоял в дверях обители, наблюдая за тем, что творится во дворе. В медитацию я погружался лишь ночью вместо сна. Если не жалеть энергии, то можно было ко всему прочему окружить себя телекинетическим полем, позволяющим слегка парить над землёй, подобно тому, как это происходило перед телепортацией. Это было утомительно, но другого способа дать отдохнуть уставшим за день ногам попросту не было. Мне предстояло стоять на страже очень, очень долго, гораздо дольше, чем я бы того хотел.
Главной особенностью этой техники было то, что она работала без руны, так как заклинание было простым и не требовало скорости наложения – требовалась лишь концентрация и выполнение определённой последовательности действий, в основном мысленных. Чистая магия, зависящая только от воли заклинателя, всегда меня привлекала. Руны были, без сомнений, очень удобны для практического применения, но оказавшись без них большинство магов не смогли бы ничего сделать, остались бы совершенно беспомощны. В этом заключалось основное превосходство паладинов, которые помимо рун могли полагаться на острый меч и крепкие латы. Я не хотел оставаться беспомощным ни при каких обстоятельствах, надеялся постигнуть глубинную сущность мироздания и научиться менять реальность в согласии со своей волей. Доктрина магов огня в целом запрещала такую трактовку магии, делая упор на то, что все способности являются даром и благословлением Инноса, и потому маги должны быть всего лишь проводниками воли бога света, которую почему-то определяли настоятели монастырей, король и магистр ордена.
Я стоял на страже несколько дней, теперь абсолютно все письма магов шли через меня. Раньше кроме меня вопросами корреспонденции занимался ещё и Родригез, но теперь он переложил всё на мои плечи, чему был несказанно рад, потому что общение с каторжниками, по его словам, действовало на него угнетающе.