«Может, он был королевским паладином?» – закралась в мою голову мысль, впрочем, я сразу её отбросил. До сих пор не было случая, чтобы кто-то из ордена попадал в колонию за преступления. Рыцари были слишком ценны, чтобы расходовать их настолько расточительно. Вместо этого провинившихся отправляли на передовую, где они находил скорую смерть в битве с орками. Паладин мог очутиться за барьером только в одном случае – если его послали сюда с какой-то миссией. Если бы это было так, то письмо, которое он передал, несомненно предупредило бы об этом, ведь на кого, кроме как не на магов огня мог рассчитывать в колонии слуга короля? Нет, если парень и разбирался в магии, то это было врождённым чутьём, не более.
Везунчик, получив свою награду удалился, однако я обратил внимание, что он направился вовсе не к выходу из замка. Вместо этого он пошёл в кузницу и о чём-то потолковал со скучающим стражником, ответственным за снаряжение людей Гомеза. Поприставал он и к кузнецу, задержавшемуся допоздна на работе. После этого он невзначай через кузницу зашёл в крыло замка, где располагались казармы и столовая стражи. Ужин уже прошёл, а ложиться спать было ещё рано. Кроме того, как раз в это время проходила смена караулов, в казармах почти никого не было. Я не придал значения поведению посланника магов воды, решив, что он, как и полагал Корристо, решил поживиться барахлом стражи. Мне не было до них дела, и потому я просто созерцал. Через несколько минут Везунчик вышел из казарм через другой выход и неспешно покинул замок.
Самое интересное случилось потом, когда посланника уже и след простыл, а дневные патрульные вернулись в замок на отдых. В казармах неожиданно поднялся шум, стража засуетилась, позвали даже Торуса. Издали я не сразу понял, что происходит, сообразил только, когда из казарм что-то вынесли. Этим чем-то оказался труп. Торус приказал расследовать убийство по горячим следам, оповестили баронов. На призыв откликнулся Ворон, который вышел из особняка и брезгливо осмотрел убитого, после чего недовольно потеребил тело ногой и глянул по сторонам. Я стоял всё на том же месте, у входа в обитель. Взгляд Ворона остановился на мне подозрительно долго, потом он отвернулся и приказал что-то толпящимся вокруг стражникам. Тело вновь подняли и понесли в мою сторону. Процессия остановилась только у самого входа в обитель. Я недоумевающе наблюдал за происходящем. К этому времени уже стемнело, Торез и Родригез давно были внутри. Я не знал, нужно ли беспокоить кого-то из товарищей, и потому предпочёл молча ждать.
Ворон подошёл ко мне и сказал:
– Что думаешь по этому поводу, Мильтен?
– А что я должен думать? – сухо спросил я, – если вы собираетесь избавиться от трупа, то пришли не по адресу. Маги огня не устраивают ритуальных похорон. Хотите организовать сожжение – придётся нарубить дров.
Советник Гомеза улыбнулся:
– Не делай из меня дурака. Ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.
– Боюсь, что нет. Прошу просветить меня.
– Ты стоишь здесь уже не первый день, не делая перерывов даже на сон, весь двор в пределах видимости. Кому как не тебе знать, кто мог убить его? – Ворон показал на тело, которое не потрудились даже во что-нибудь завернуть, и потому вдоль всего пути «траурной процессии» протянулся кровавый след.
– Не хотел бы разочаровывать никого в могуществе магов, но видеть сквозь стены не в нашей власти, – пожал я плечами, – если бы мы обладали такой способностью, то точно не поселились бы здесь, потому как местные виды едва ли блещут изяществом.
– Значит ли это, что ты отказываешься помочь расследованию?
– Напротив, я готов помочь всем, чем смогу. Например, могу осмотреть тело.