Я склонился над трупом, чтобы тщательно изучить раны. Я узнал погибшего – это был Буллит. Кто-то в буквальном смысле проткнул его мечом. Клинок прошил тело насквозь, войдя сверху вниз в районе левой ключицы, остриём дотянувшись до самого сердца. Я никогда в жизни не видел такого странного удара. Стражник умер мгновенно, у него не оставалось ни единого шанса. В оледеневших глазах можно было прочесть злобу и презрение – похоже, он видел своего убийцу, но едва ли ожидал такого конца. Скорее наоборот, он собирался преподать ему урок, показать, кто здесь главный. Не удалось.
Присмотревшись внимательнее, я заметил ещё одну неброскую деталь. Один из шипов на наручах стражника был изогнут. Осмотрев предплечье, я убедился, что под доспехом образовалась небольшая гематома, совсем свежая, не успевшая как следует налиться кровью. Судя по всему, Буллит перед смертью получил сильный удар в это место. Свидетели обнаружили меч зажатым в руке покойного. Очевидно, он не был застигнут врасплох и пытался защищаться. Однако это противоречило созревшему у меня предположению, что меч должен был быть выбит из руки сильным ударом, а значит, валяться где-то рядом, а не быть зажатым в ладони.
Я не стал описывать присутствующим все свои наблюдения, ограничившись констатацией очевидного – что Буллит умер от раны в районе шеи, нанесённой остро наточенным мечом. Ворон, услышав это, лишь посмеялся, заметив, что и без таких экспертов это видит, даже несмотря на темноту.
– Кто заходил в замок в последние часы? – жёстко спросил Ворон переминавшегося с ноги на ногу Торуса.
– Никого из тех, кому не положено, – пожал плечами начальник стражи, – из чужаков только один – новый посланник магов воды.
– Когда он здесь был? – обратился Ворон уже ко мне, ощутимо оживившись.
– Сравнительно недавно, во время захода солнца.
– Что он делал после того, как передал письмо?
– Я предпочитаю любоваться переливами неба на закате, нежели следить за передвижениями каторжников. Но к чему расспросы? Думаете, что это может быть он? – уклонился я от прямого ответа.
– Вне всяких сомнений, – отрезал Ворон, – эти бандиты из Нового лагеря все поголовно подлецы и убийцы. Зря мы только с ними цацкаемся.
– В таком случае, – задумчиво заключил я, – придётся объяснить, как булавой можно проткнуть человека.
– Булавой? – непонятливо переспросил Ворон.
– Да, верно! – голосисто вставил подоспевший на шум кузнец, – был тут такой воришка из Нового лагеря, и у него прекрасная булава.
– Только булава? Может быть ты не заметил меча, – уточнил Ворон.
– Вне всяких сомнений. Уж на что, как ни на оружие мне глядеть в первую очередь? Как-никак это моя работа. Больше того, я уже видал эту палицу – прекрасный экземпляр. Уверен, что она раньше принадлежала наёмнику Хариму – бойцу арены.
– Чёрт с этим Харимом, – стиснул зубы Ворон, – меня волнует, кто убил Буллита! Признавайтесь, сукины дети! Если вор здесь ни при чём, то это кто-то из вас воспользовался случаем.
Собравшиеся зеваки опасливо отступили назад, видимо, переживая, что могут попасть под горячую руку барона.
– Кто предатель, а? – рявкнул Торус, стараясь выслужиться.
Естественно, никто не ответил.
– Торус! Я хочу, чтобы виновный к завтрашнему утру болтался на верёвке в центре замка.
Некоторые стражники отступили ещё на пару шагов назад. Другие начали недоверчиво озираться по сторонам, будто выискивая предателя или хотя бы козла отпущения.
Ворон, повесив все хлопоты на Торуса, отправился в особняк баронов. Начальник стражи же изо всех сил решил изобразить активную деятельность. Вскоре народ засуетился, Торус осмотрел мечи и одежду всех присутствующих на предмет следов крови – безрезультатно. Только у одного нательная рубашка была заляпана в крови, но выяснилось, что ему попросту недавно в драке разбили нос. Потом устроили обыск в казармах в поисках орудия убийства, провели опрос возможных свидетелей, каковых сыскалось мало ввиду всех вышеописанных обстоятельств. Обнаружилась лишь одна новая любопытная деталь – простыня одной из кроватей была перепачкана в крови. Неведомый убийца, судя по всему, вытер об неё лезвие своего меча перед уходом.
Расследование зашло в тупик. У меня же не было никаких сомнений в том, что произошло. Посланник магов воды застал Буллита в столовой, где тот любил посидеть в пересменку, ни с кем не делясь попить пивка и пожрать ворованной еды с баронской кухни. Между Буллитом и Везунчиком произошёл оживлённый разговор, в результате которого собеседники схватились за оружие. Точным ударом Везунчик выбил меч из рук стражника, но тот на этом не успокоился, продолжив натиск с голыми руками. По-видимому, этому опытному костолому даже удалось разоружить и повалить противника. Буллит уже почти праздновал победу и душил безымянного новичка, но тот дотянулся рукой до валяющееся рядом оружия врага и воспользовался им, в горячке боя проткнув Буллита. Именно из положения лёжа, во время смертельной борьбы, такой странный удар и можно было осуществить. Дальше Везунчик проявил хитрость и решил скрыть произошедшее, отвести от себя подозрения. Он вытер меч Буллита о первую попавшуюся тряпку, которой оказалась чья-то простыня, после чего вложил оружие обратно в руку стражника. Таким образом, сложилось полное ощущение того, что убийца был вооружён мечом, а Буллит защищался, но неудачно. Ни Торус, ни Ворон, ни кто-либо ещё из стражи, так и не додумались, что Буллита проткнули его же собственным клинком.