На мгновение наваждение рассеялось, и я устрашился своих мыслей – волчья сущность прорывалась в моё сознание, грозя окончательно помутить разум, лишить рассудка. Моя человечность теплилась где-то на краю восприятия, я едва осознавал себя магом огня. Уроки, изложенные в книге Ксардаса, спасли меня от неминуемого помешательства. Способы защиты от демонов пригодились и здесь. Было необходимо укрепить своё самосознание, возвести ментальную защиту, своего рода стену, хранящую разум от посягательств. Когда я проделал всё это, стало легче, злость и ненависть улеглись. В голове, если считать, что моё сознание в тот момент обитало именно там, прояснилось.
Я понял, почему в образе шершня не ощущал ничего подобного. Волк был млекопитающим, имел сознание, гораздо более развитое, чем у насекомого, его восприятие мира было намного ближе к человеческому, а потому воздействовало на меня сильнее. Шершень лишь созерцал и подчинялся примитивным инстинктам, волк же мог рассуждать, испытывать низшие эмоции, жаждать чего-то, ненавидеть. Именно поэтому нужно было защититься от волчьей натуры, не дать ей возобладать. Никогда раньше я не думал, что трансформация может быть настолько опасной. К счастью, я был достаточно подготовлен и справился с происходящим, хоть и с трудом. Оставалось только восхищаться мужеством Диего, которому довелось примерить на себя шкуру мракориса. Какой же железной волей должен был обладать следопыт, чтобы не устроить жестокой бойни в лагере и успешно превратиться назад в человека? Я зауважал своего друга ещё сильнее.
Нельзя было терять время, и я побежал в сторону Старого лагеря, чтобы, обогнув его ближе к подножию скал, выйти на дорогу к Братству. Иного проторенного пути туда не существовало и именно так должен был двигаться послушник с альманахом. Теперь, когда я полностью контролировал мысли, чувства и действия волка, которым стал, можно было приступать к исполнению задуманного. Едва успевая переставлять лапы, я вихрем промчался мимо хижины Кавалорна. Охотник в это время возился со стоящим на огне котелком и заметил несущегося сломя голову хищника уже когда я миновал его. Вряд ли он вообще понял, что это было – я бы на его месте не поверил, что обыкновенный с виду волк может нестись со скоростью разъярённого мракориса. Мне было всё равно, что подумал призрак и будет ли он пытаться подстрелить меня – благодаря вылаканному зелью я стал практически невозможной мишенью. Разве что истинный снайпер, такой как Диего, мог поразить настолько стремительную цель, но даже он скорее всего просто пришёл бы в замешательство, увидев такую неестественную картину.
Я не заметил, как Старый лагерь остался позади. Моё новое тело получало истинное удовольствие от яростной гонки, целая серия неведомых человеку ощущений захватила меня целиком, обыкновенный бег оказался сложным искусством, мне не сразу удалось приноровиться и синхронизировать движение всех четырёх конечностей. В процессе участвовало всё тело, жилы и мышцы сжимались в положенное время, передавая импульс, будто по натянутой струне. Бывали также непредвиденные трудности, связанные со свойствами грунта: то рыхлая земля вылетала из-под лап, то когти скрежетали по камням, отчего я проскальзывал и терял равновесие. Один раз меня занесло особенно сильно, передняя лапа подкосилась, тело клубком прокатилось несколько метров. Волчья гибкость и жёсткая шерсть спасли от травм и ссадин, я вскочил и продолжил бег, как ни в чём ни бывало, потратив лишь несколько секунд на разгон.
Небольшую стаю падальщиков угораздило оказаться у меня на пути. Крупная матёрая птица не успела даже сообразить, что происходит, и лишь подняла голову, прислушиваясь к приближающемуся топоту. Сначала я хотел пробежать мимо, но не смог удержаться от соблазна. Прямо с разбега я метнулся на шею ошарашенной птице. Клыки вошли глубоко в плоть и сомкнулись железной хваткой. Импульс движения был настолько велик, что, вцепившись в добычу, волк не затормозил, а выдернул жертву с насиженного места, протащив по земле. Я расцепил хватку в тот же миг, как мои лапы вновь коснулись земли, и развернулся осмотреть результат нападения. Трава была залита кровью из разорванной артерии, шея превратилась в сплошное месиво, сама птица погибла практически мгновенно и лежала, даже не конвульсируя. Помнится, Ксардас как-то упомянул, что иногда охотится в облике мракориса. Страшно представить, на что он был способен, если оборотень-волк оказался такой мощной машиной для убийства.