Друзья звали и меня на разведку окрестностей, но, несмотря на соблазн, я был вынужден отказался – мне нужно было придумать, как заполучить талисман из-под круга камней. Спускаться в пещеру одному и без подготовки было сродни самоубийству, тем более, что искомый амулет остался надет на покойного Дранко. Не было сомнений, что бывший рудный барон разделил участь других обитателей склепа, и его тело, движимое чёрной магией, стережёт юнитор. Просить друзей о помощи я не хотел, хотя, возможно, Горн бы и справился с этой проблемой, просто изрубив всю нежить в капусту. Тем не менее, даже для него угроза была нешуточной. Однако я не хотел прибегать к помощи товарищей не столько из-за страха за их жизни, сколько потому, что не знал, что ответить, когда они меня спросят для чего мне этот злосчастный амулет.
Я сам ещё толком не знал, чего хочу добиться с помощью магического оберега – мой план был весьма туманным и предполагал импровизацию. То, чего я точно не планировал, так это нападать на кого-либо из магов огня. Скорее, мне хотелось защититься от возможных посягательств на свою собственную жизнь. Заметив пропажу книги Ксардаса, Корристо наверняка придёт в ярость, а я буду вынужден открыто признать если не свою связь с отступником, то по крайней мере, ересь и чтение запретных трудов. Впрочем, ещё оставался немалый шанс, что всё обойдётся, а мне удастся убедить Корристо не пытаться вырваться наружу до того, как мы найдём однозначную причину неудачи при сотворении барьера. То, что ответа на этот вопрос до сих пор не было у магов ни огня, ни воды, меня очень сильно удивляло. Видимо, решить эту загадку дистанционно, не покидая своих уютных укрытий, было невозможно – требовалось организовать экспедицию, исследовать все части колонии на предмет завуалированных магических возмущений. Именно в необходимости этого шага я и хотел убедить своих товарищей по кругу.
Когда Диего и Горн ушли, я достал из своей дорожной сумки фолиант Ксардаса. Руки дрожали от нетерпения – уже несколько недель к ряду мне не удавалось прочесть из него ни одной строчки, а изложенные там знания манили к себе и будто бы просили поскорее применить их на практике. Я сосредоточил своё внимание на главе, посвящённой борьбе с нежитью. Мои надежды подтвердились и вскоре я вычитал формулу заклятья, позволяющего изгнать любого ожившего мертвеца, каким бы сильным ни было его тело. Слабым местом нежити была связь души, а точнее заменяющего её демона, с телом-оболочкой. Именно эту тонкую нить и требовалось обрубить, чтобы навсегда упокоить любую груду костей или гнилой плоти. К сожалению, заклинание было, мягко говоря, не из лёгких. Моих знаний едва хватало, чтобы разобрать написанное, в нём использовались последовательности и алгоритмы, с которыми я раньше никогда не имел дела. Несколько часов я перелистывал книгу, переходя от одной главе к другой в поисках подсказок и разъяснений о том, как нужно творить те или иные мыслеформы. В конце концов, кое-как я всё же смог понять достаточно, чтобы сконцентрироваться должным образом, визуализировать действие в своём сознании и перевести его в активные руны, вычерченные на свитке. После каждого шага мне приходилось отдыхать, несколько раз даже пить эликсир. Для опытного мага это была бы совсем не сложная задача, дело на пять минут. Для меня же на тот момент создать такой сложный свиток было едва ли не невозможным. Корристо стоило бы гордиться своим учеником. Впрочем, если бы он узнал о моей работе, то скорее всего, вместо похвалы немедленно бы попытался меня прикончить.
Я закончил работу поздно вечером, пользуясь для освещения лишь отблесками горящего неподалёку костра. Горн и Диего давным-давно вернулись, но не беспокоили меня, держась в стороне и занимаясь своими делами. Судя по всему, их вылазка прошла благополучно, хоть и без впечатляющих результатов. Когда свиток изгнания нежити был готов, мои друзья уже спали. Я огляделся по сторонам в удивлении. За работой я совсем потерял счёт времени и не замечал происходящего вокруг. Сильный голод и жажда нахлынули одновременно с тем, как я вышел из транса. Голова шла кругом, сил практически не осталось. К глубокому облегчению, друзья оставили для меня немного еды. Я выпил остывшую похлёбку прямо через край давно снятого с огня котелка. Живот сначала свело, но вскоре отпустило. Все признаки указывали на истощение, как физическое, так и духовное. От этого не было известно лекарства, эликсиры могли лишь временно прибавить сил. Только сон мог по-настоящему исцелить, и потому, покончив с едой, я поспешил занять своё место на циновке в пещере. Спасительное забытьё навалилось на меня едва ли не раньше, чем я успел лечь.