– Да уж, места там не самые безопасные, – подтвердил я.
– Приходилось бывать? – поинтересовался Горн.
– Нет. Туда я не доходил – только до развалин на вершине холма, что видно с равнины. Но и там земли не очень радушные.
– Не волнуйся, после того, как там прошёл Везунчик, все твари ещё неделю будут бояться высунуть нос, – заверил наёмник, – уж это я тебе гарантирую.
– Да, Горн прав, – подтвердил призрак, – парень явно недолюбливает диких животных. Особенно тех, что бросаются на него с намерением убить.
По счастью, идти за Лестером не пришлось. Послушник явился сам, как раз, когда мы уже примерялись к его порции риса. Мы посмеялись, что он почуял, что может остаться голодным. Однако Лестер не поддержал шутки – ему было явно не до смеха.
Вид бывшего послушника Братства внушал опасения. Зашёл в убежище он почти бесшумно, какой-то странной, неестественной походкой, свойственной людям, страдающим лунатизмом. Взгляд его был рассеян, глаза красны, будто он не спал уже неделю. Не поздоровавшись и вообще не проронив ни слова, он сел у костра, заглянул в котелок и с жадностью стал есть. Мы смотрели на него, то и дело, переглядываясь между собой, ища друг у друга совета, как лучше себя вести. Первым не выдержал Горн:
– Чёрт возьми, Лестер! Ты не хочешь ничего сказать?
Лестер обернулся в сторону наёмника, продолжительно посмотрел на него, открыл рот, будто пытаясь подобрать слова, а потом отвернулся и продолжил есть.
Ещё какое-то время мы сидели в молчании, но, когда Лестер доел, стали приставать к нему с расспросами. Всё, что он смог выдавить из себя, было:
– Я устал. Не могу с ним больше бороться… Этот голос… он сводит меня с ума.
Видимо, дело обстояло хуже, чем я полагал сначала, и Лестер до сих пор не мог оправиться после неудачной церемонии вызова Спящего. Если упомянутый им голос принадлежал демону, то спасти друга можно было лишь кардинальными мерами.
– Возможно, я смогу тебе помочь? – решил рискнуть я и испробовать на своём друге технику демонологии, – я могу попытаться изгнать этот твой «голос».
– А это не опасно? – встрял в разговор Горн, так как Лестер всё равно молчал.
– Да нет… – задумался я, – но только с одним условием: если Лестер сам разрешит мне немножко поковыряться в его сознании.
– Ого… всё настолько серьезно? – удивился Горн, – я думал речь идёт о каком-нибудь эликсире.
– Зелья могут лишь слегка успокоить его, но не вылечить. Похоже, он одержим, и так просто это не лечится. Разве что в монастыре могли бы испробовать святую воду… но быстро её не сделать – послушники часами начитывают над ней молитвы, чтобы она обрела силу. Но Лестеру ещё можно помочь, я читал о подобных случаях. Есть довольно опасная техника, но, как я и сказал, если он сам согласится, то ничего плохого не случится.
– Ну, если ты так считаешь, – сказал Диего, – тогда попробуй, только не уверен, что сможешь сейчас достучаться до Лестера, чтобы получить его осмысленное согласие.
Призрак указал на покачивавшегося, сидя на бревне, послушника, судорожно сжимавшего в руках косяк болотной травы и то и дело делающего такие глубокие затяжки, будто кроме дыма он больше ничем не способен дышать.
– На счет этого могут быть трудности, – согласился я, – но всё же стоит попробовать, иначе он совсем зачахнет и даже может стать опасен для окружающих.
Вместе мы решили встряхнуть Лестера. Горн достал откуда-то из своей сумки ещё один косяк болотника. Диего попытался напоить беднягу водой, а заодно обрызгал ему лицо. В конце концов, нам всё-таки удалось кое-как привести его в чувство и получить осмысленную реакцию на происходящее.
– Мильтен, ты что… хочешь влезть в мои мысли? – удивлённо посмотрел на меня Лестер, обеими руками потирая виски, будто его череп готов треснуть в любую минуту.
– Да, именно так. И надеюсь найти источник твоего недомогания.
– Что ж, попробуй, – его лицо исказилось гримасой боли. – Мне всё равно уже нечего терять – хуже быть просто не может.
– Ты должен полностью расслабиться, – пояснил я другу, – ни в коем случае не противиться мне, какие бы ощущения не испытывал. Любая твоя попытка защититься от меня может привести к необратимым последствиям для нас обоих.
– Да брось, разве я сейчас в состоянии защищаться? Да меня одолел бы даже столетний падальщик, не то что ты.
– Я говорю немножко о другой защите, – уточнил я, – о ментальной.
– Ой, да хватит! Оставь эти словечки для магов, – тяжело вздохнув, ответил Лестер, – я не хочу больше ничего слышать и говорить, от звуков у меня болит голова. Лучше приступай к делу.