– А что насчет магии? Я смогу обучиться?
– Любого можно научить, – ответил маг, и, посмотрев на Горна, добавил – ну, кроме разве что, таких как ты.
– Ха! Представляю, какой бы вышел из меня мудрец в мантии, – Горн искренне рассмеялся.
– Вот именно... – пробормотал слуга Аданоса.
– Вы сможете научить меня магии? – спросил я.
– Вопрос не в том, смогу ли я или нет. Правильный вопрос, буду ли я тебя учить, – как всегда неясно выразился волшебник.
Я промолчал, выжидающе глядя на него. Выдержав паузу, маг продолжил:
– Нет, мы не берём учеников со стороны и передаем знания лишь людям, живущим по нашим традициям. Ты не принадлежишь к нашему народу и не рос в пустынях. Чужаков мы обучаем только в особых случаях, в основном, когда речь идёт уже о состоявшихся магах. Их мы можем принять и поделиться опытом. И то им приходится нелегко. Если ты хочешь учиться, то тебе нужно обратиться к магам огня. Но вряд ли они примут тебя.
– Это еще почему? – удивился я.
– Прежде всего, маг огня – служитель Инноса. Он должен быть чист и праведен. Слишком большая сила и ответственность ложится на плечи посвящённых. Никто не возьмёт преступника в ряды магов. В обычное время, в лучшем случае тебе бы пришлось несколько лет работать послушником в монастыре, чтобы доказать свою преданность и веру. В условиях колонии, почти наверняка тебе просто откажут. К тому же большой запас магической силы еще не значит, что ты сможешь стать хорошим магом, а отчасти он вообще мог быть вызван выплеском адреналина.
– Выплеском чего? – в недоумении почесал голову Горн.
Маг посмотрел на него странно, но ничего не ответил.
– В общем, удачи тебе парень. Поступай, как знаешь, – подытожил Мердарион.
Поблагодарив за уделённое время, мы с Горном ушли.
– Ох уж эти колдуняры! – с силой выдохнул Горн, – ничего-то по-человечески сказать не могут. Это им не по правилам, это у них по-другому. Создаётся впечатление, что они считают нас людьми второго сорта. Я, конечно, ничего против не имею, они действительно особенные, но всё же иногда как-то обидно! Было бы неплохо, если бы ты стал магом – появился бы среди них хоть один нормальный человек!
В целом, я был согласен с Горном. Маги действительно зачастую были очень заносчивы. Это меня отталкивало от них. Но сила, которой они повелевали, манила. Я с детства мечтал о том, как буду разбрасывать орков огненными шарами, или представлял себя паладином, борющимся с превосходящими числом врагами, рассыпая святые молнии направо и налево. Именно поэтому я знал сказания про Инноса, Белиара и Аданоса. Когда моя мать умерла, я часто молился Инносу, чтобы он дал мне сил. Кто знает, может он внял моим молитвам? Но почему тогда он не услышал меня, когда я просил не забирать мою мать? Может быть, надо было взывать к Белиару?
Глава 21. Метания
Разговор с магом привёл меня в замешательство. Множество мыслей, вопросов и невоплощённых надежд роились в моей голове. Недавнее приключение в шахте и плохой ночной сон после праздника тоже сказывались. Нужно было привести себя в порядок, и я отправился в Старый лагерь. По крайней мере, теперь у меня было достаточно руды, чтобы какое-то время не беспокоиться о пропитании. Горн приступил к своим обязанностям, которые, кстати, со стороны казались весьма странными: когда он не был на дежурстве, то просто слонялся по лагерю, присматривая за порядком или помогая с ежедневными проблемами, которых, кстати, было не так уж и мало. То нужно было преподать урок зарвавшемуся вору, то разобраться с парочкой шныгов, поднявшихся с реки к озеру.
Шныги – весьма опасные хищники, обладающие зубастой пастью и огромными острыми когтями на массивных передних лапах. Они могут стоять на задних конечностях и на вид представляют что-то среднее между вараном, крокодилом и человеком. Но, несмотря на некоторое сходство с людьми, разумом они не обладают. В норме эти рептилии питаются речной рыбой, но не брезгуют и любым другим мясом, в том числе человеческим. Как-то в лагере стали пропадать крестьяне, работающие на рисовых полях. Когда наёмники прочесали окрестности, выяснилось, что там орудовал огромный шныг-людоед. Тогда вокруг озера и в верховьях реки устроили облаву и извели всех этих тварей. Но время от времени, некоторые из них вновь подбирались близко к лагерю. Люди даже реку из-за этого окрестили «шныжьей».
Я шёл по дороге домой, размышляя о том, нужно ли идти к магам огня, или же лучше оставить всё как есть. В колонии я уже хорошо обжился, если так вообще можно сказать о тюрьме. По крайней мере, моя участь была не так уж плоха: охотнику не нужно работать в рудниках. Формально я был одним из следопытов Старого лагеря, главным над которыми, кстати, все признавали Диего. Оказалось, что он мастерски владеет луком, и мне есть чему у него поучиться. На вопрос, где он так натренировался, Диего лишь махнул рукой и сказал: «А! Дела давно минувших дней, в молодости любил поохотиться». Он говорил это так, будто прожил бурную и долгую жизнь, хотя ему было лишь немного за тридцать. Кроме того, он явно лукавил, потому что для того, чтобы стать снайпером, не достаточно просто любить охоту – нужен хороший учитель или невероятный талант. Диего не любил говорить о своей прошлой жизни даже друзьям, и упоминал лишь, что не был исконным жителем Хориниса.