Он ходил со своим коренастым телом, его глаза скользили по классу, задерживаясь на девушках на дополнительную долю секунды, от которой у Корвины побежали мурашки по коже, когда она делала заметки.
— Взгляды Юнга на природу либидо отличались от взглядов Фрейда, и не только сексуальных, — продолжал доктор Кари. — Он считал, что либидо это желание или импульс, не сдерживаемый никаким авторитетом. По его словам, это аппетит в своем естественном состоянии.
Какое-то движение в дверях заставило ее взглянуть на Мистера Деверелла, прислонившегося к порогу, одетого в черное, руки в карманах, наблюдающего за ней этими глазами. Аппетит в своем естественном состоянии. О да, она поняла, о чем говорил Юнг. И ей очень хотелось утолить этот аппетит, насытить свой собственный. Часть ее, не заботившаяся о правилах, хотела последовать за этой новообретенной похотью и взглянуть, куда она приведет.
— Не могли бы вы рассказать классу, что вас так очаровало, Мисс Клемм?
Жесткий голос доктора Кари вернул ее внимание к его распутным глазам, ее собственное вожделение погасло.
Это был такой странный момент для нее, когда двое мужчин смотрели на нее с желанием в глазах, один вызывал у нее мурашки, а другой бабочки.
— Боюсь, я отвлек ее, доктор Кари.
Глубокий, гравийный голос с порога заставил ее желудок перевернуться.
Доктор Кари посмотрел на мужчину вдвое моложе со странным выражением тревоги. Корвина не поняла причины этого взгляда.
— Мистер Деверелл? — доктор Кари сглотнул.
— Можно вас на пару слов?
Мистер Деверелл не стал дожидаться ответа, просто бросил на Корвину еще один напряженный взгляд, от которого у нее сжался живот, и вышел.
Доктор Кари последовал за ним, и двое мужчин стояли в коридоре, разговаривая в течение короткой секунды, один только язык их тела говорил Корвине, кто одерживал вверх в любом разговоре, который у них был. Доктор Кари взволнован, защищался; Мистер Деверелл расслаблен, с авторитетом.
Доктор Кари вернулся в класс, выглядя сердитым.
Но на протяжении всего урока он больше не взглянул на Корвину. И где-то в глубине души она гадала, не имеет ли это какое-то отношение к серебристоглазому дьяволу.
Глава 5
Корвина
С замком было что-то не так.
Что-то очень, очень неправильное.
Или, может, это была она. Может, это ее разум медленно раскалывался на части.
Корвина посмотрела в угол класса, где среди бела дня мерцал свет. Ее сердце бешено заколотилось, словно лошадь, убегающая от преследующего ее невидимого врага. Это могла быть игра света, что-то в ее видении, что угодно, только не то, о чем она подумала.
— Вы можете покинуть класс, если мы вам наскучили, Мисс Клемм, — жесткий, скрипучий голос прервал ее изучение.
Она перевела взгляд на Мистера Деверелла, который сидел на своем столе, постукивая ручкой в стороне, его серебристое внимание было сосредоточено на ней.
Прошла неделя с тех пор, как она встретила его в лесу тем утром, неделя с тех пор, как он обратился к ней напрямую. Однажды она столкнулась с ним в коридоре, но он просто посмотрел ей в глаза и поприветствовал ее «Маленькая ворона» своим глубоким голосом, от которого ей стало жарко. И всю неделю он наблюдал за ней. Он был рядом с ее классами, поднимался по лестнице, когда она спускалась, проходил по коридорам, когда она останавливалась, любуясь скульптурой, просто был рядом с ней. Она ощущала на себе его взгляд, ощущала его очень часто. Она ощущала это в столовой, когда ела со своими новыми друзьями, в саду, когда прогуливалась одна, в классе, когда делала заметки и держалась особняком. И ей это нравилось, хотя не следовало.
Возможно, он и не разговаривал с ней словесно, но его глаза говорили о многом. Его глаза говорили ей слова, которые только раздували пламя в крови. Его глаза шептали грязные вещи, заставлявшие ее кожу краснеть, просто представляя об этом. Его глаза были тем, что она представляла себе, когда прикасалась к себе в душе, просто его глаза, наблюдающие за ней, как он это делал. Она никогда не испытывала такого к мужчине, которого не существовало между страницами книги. Грубое, животное влечение, вот что это было.
Но в тот момент его глаза выглядели злыми. И это почему-то заставило ее захотеть обмахнуть лицо еще больше.