Послышался ропот обеспокоенных голосов, и одна старуха громко прохрипела:
— В моё время мы бы приветствовали конец фейри!
— Те старые времена давно прошли, Лукреция, — сказала Дейм Бекуит, устремив на Лукрецию Фиск неослабевающий силы взгляд. — Фейри и Дарклинги теперь наши друзья, и мы скорбим об их кончине…
— Их кончине? — это был Рэйвен, он поднялся на ноги. — Неужели всё так плохо?
— Подойди, сынок, — ответил Мерлинус. — Когда ты в последний раз переносил душу фейри в Волшебную страну?
— Я был занят человеческими душами в войне, — сердито ответил Рэйвен.
Я протянула руку и сжала его ладонь. Когда он заговорил снова, его голос звучал более сдержанно:
— А потом Арденские леса были уничтожены. Но, правда такова, что я не видел там фейри со времен войны. Но почему они умирают здесь? — он раскинул руки, словно наслаждаясь мирным летним днём. — Здесь не было битвы.
— Но сейчас идёт, — сказал Жилли. — Даже леса были в состоянии войны. Видите ли, это место, Блитвуд, связано с лесами Готорна и Ардена через Волшебную страну.
Когда ужасные битвы запятнали землю кровью в Арденнах, большинство фейри отступили обратно в Волшебную страну и закрыли свои врата, все свои врата. Они боятся, что им больше нет места в этом мире, и я не могу их винить.
От слов Жилли воздух стал холоднее, и я вздрогнула, вспомнив, что говорил Марлин о тенях, таившихся я в пивных Мюнхена.
— Но если врата в Волшебную страну закроются, — спросил Рэйвен, — что случится с фейри, оставшимися здесь после смерти? Мы не сможем перенести их души в Волшебную страну.
— Фейри, которые решили остаться здесь, отправятся в загробный мир людей, когда исчезнут, — сказал Жилли. — Это ужасная жертва, которую они приносят, но некоторые настолько привязались к людям, что решили остаться здесь.
— Тем лучше для них, — усмехнулся Гус. — Но я не понимаю, как это касается нас, Дарклингов. Волшебная страна в любом случае закрыта для нас со времён проклятия.
— Уже нет, — ответил мастер Квилл. — Мы нашли лекарство от проклятия.
Он с трудом поднялся на ноги, держа в руке тяжёлый свиток. Отец придержал его за руку, придавая равновесия. По другую сторону от него стоял Майлс Малмсбери.
— Чертовски неудачное время, — выругался Дарклинг-британец.
— Да, — согласился Гус, свирепо глядя на мастера Квилла. — Я говорил, что эта книга будет бесполезна. Ты хочешь сказать, что нашёл способ провести нас в Волшебную страну именно тогда, когда врата закрываются?
— Лучше поздно, чем никогда, — отрезал мастер Квилл. — Проблема была в том, что формулировка была очень сложной, потому что знание передавалось от Леди-хранительницы Эфилены госпоже Алкионе. Она рассказала, что, когда Адерина ранили сумрачные вороны, он попросил её произнести заклинание, чтобы Дарклинги держались подальше от Волшебной страны, чтобы они не заразили их сумерками. Леди Эфилена неохотно согласилась. Она сказала, — мастер Квилл развернул свиток и прочёл вслух, — Дарклингам будет запрещено появляться в Волшебной стране, пока из пепла не восстанет Феникс, который сожжёт их тени.
— Ава — феникс, — сказала Хелен. — Значит ли это, что она может снять проклятие?
Все повернулись и посмотрели на меня. Я почувствовала, как моё лицо покраснело, а крылья стало покалывать.
— Если бы я знала, как это сделать, я бы уже это сделала. Я даже не могу сжечь собственную тьму…
Я прикусила губу, вспомнив, как позволила этой тьме развернуться всего лишь один раз, когда ван Друд был в Боулионе, и как она соблазняла меня выпустить тени из последнего судна. Из осколков разбитого сосуда засияет новый свет.
— Возможно, если бы я разбила сосуд, то смогла бы рассеять проклятие, — сказала я. — Но я не смогла этого сделать. Я не знаю, как ещё это сделать.
По правде говоря, я не хотела снова столкнуться с этой тьмой внутри себя.
— Тебе и не придётся, — произнёс тонкий пронзительный голос.
Мы все посмотрели в сторону, откуда донесся голос. Казалось, он исходил из куста боярышника. Куст зашелестел, и из него появились две ветвистые руки и две длинные тонкие ноги.
— Мистер Страж! — воскликнула Хелен, вскакивая на ноги и протягивая руку, чтобы помочь стражу подняться из зарослей. Он посмотрел на нас, моргая бледно-зелёными глазами в ярком солнечном свете.
— Простите, что не заявил о себе ранее, но я не привык к дневному свету.